Гусар бессмертия
Шрифт:
– Да, – сразу согласился отец Феофан, видно почуяв гусарскую попойку. – Только за конем схожу.
Лопухин тоже попытался подняться вместе со всеми, однако был остановлен командиром.
– Где, ты говоришь, тут рецепты с бесами?
– Вот. – Таковых оказалась едва не половина записок. А то и несколько больше.
Александр извлек указанные листы и без слов бросил их в огонь. Пламя внезапно полыхнуло, будто в бумагу некто по неосторожности добавил порох. Гусары невольно шарахнулись прочь. Почудилось, будто кто-то чрезвычайно
– Да ты что, Орлов? – изумленно спросил Лопухин. – Этому же цены нет!
– Цену имеет все. Отец Феофан ясно сказал, какую именно. Лучше уж не подвергать никого искушению.
– Но бессмертие…
– Оставшихся способов вполне хватит. – В этот момент Александр с удовольствием уничтожил бы все записки, но вспомнил о пожелании дарителя и удержался.
– Господа, что так у вас полыхнуло? – спросил объявившийся уже верхом Крутовский. Денщики следом вели коней Орлова и Лопухина.
– Дровишек подбросили, – улыбнулся Александр.
Ему показалось, будто с плеч свалилась целая гора. А раз так, то почему бы не выпить? К Давыдову, господа! К певцу вина и славы!
И вид у подполковника был настолько счастливый, что князь вдруг пожал плечами.
– Может, ты и прав, Орлов.
– Кто б сомневался?
Прилегающие к площади согласия парижские улицы были переполнены. День двадцать девятого марта пришелся в этом году на Светлое Воскресение Христово, и Государь Император пожелал провести публичную православную службу прямо посреди французской столицы.
Почти восемьдесят тысяч русских воинов, победителями вступившие на землю Франции, торжественно справляли главный праздник в освобожденном городе. И гораздо больше иностранцев, французов, немцев, австрийцев, внимало духовному торжеству детей Севера.
– Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ… – красиво и мощно выводили солдаты и офицеры всех родов войск.
Пение взмывало ввысь, очищало недавнее кровавое прошлое, соединяло в единое целое души живых и мертвых.
Орлов почувствовал, что его впервые за последние месяцы покидает тяжкий груз недавних боев и боль понесенных утрат.
Под Краоном две русские пехотные дивизии из армии Блюхера полдня держались против всей армии Наполеона. Когда же стало ясным, что помощь подойти не успеет, то мушкетеры и егеря организованно отошли, согласно полученному приказу. Их прикрыла вторая гусарская дивизия, единственный резерв, который сумел добраться до поля боя.
Как это часто бывало, кавалерия жертвовала собой за други своя. Выбывали из строя гусары, офицеры и генералы. Был смертельно ранен командир дивизии генерал-лейтенант Ланской, и в командование вступил полковник Денис Давыдов.
Орлов,
– Миша! – Орлов бросил поводья Аполинарию, а сам очутился рядом с другом.
Ментик на груди Лопухина был разорван, лицо стремительно белело, но губы чуть дрогнули в подобии улыбки.
– Орлов…
– Сейчас тебя перевяжут, и все будет хорошо, – бормотал подполковник. – Еще в Париж вместе войдем…
– Как иначе? Мы – бессмертны, – отчетливо произнес Лопухин.
В следующий миг его тело несколько раз дернулось в прощальной агонии, в уголке рта появилась струйка крови, а глаза безжизненно уставились в небо.
– Саша!..
Но заиграла полковая труба, и Орлову пришлось привычно забраться в седло…
Мы – бессмертны.
Теперь Орлов под стройное пение был уверен в этом. Те, кто ушел на этом долгом пути, сейчас с гордостью смотрят на оставшихся с небес и тоже внимают торжественной службе.
Бессмертны. Как бессмертен каждый солдат.
И в едином чувстве сливались вместе простой пехотный рядовой и сам Русский царь, согласно чину всенародно молившийся вместе со своим народом.
А потом была прогулка по Парижу, и трое встретившихся соседей вдруг столкнулись с пышной свитой.
Император остановился, взглянул на офицеров, и те вытянулись во фронт.
– Подполковник Орлов.
– Ротмистр Штаден.
– Штабс-капитан Бегичев.
– Наслышан. Христос воскресе, – улыбнулся Александр и, как к ровне, шагнул навстречу.
– Воистину воскресе, – после положенного троекратного поцелуя первым отозвался другой Александр, в гусарском мундире.
А вокруг раскинулся Париж, и бушевавшая весна была залогом обновления. Впереди же лежала целая вечность, которую надо было прожить. И откуда-то из немыслимой дали звали родные края, в которых прошло детство и где был знаком каждый куст… И ждали своего разбора записки, которые сулили бессмертие.
Год 201…
– Ну, ты, Козел! – Расиф презрительно посмотрел на сидящего сзади Романа. – Долго нам ехать?
Небольшая колонна из четырех легковушек и трех крытых фур растянулась вдоль дороги, чтобы со стороны казалось, будто каждая машина движется сама по себе и никак не связана с остальными.
– Порядочно. – Козлов был морально уничтожен.
Окончательно добили его снимки из квартиры Орлова, которые успел сделать кто-то из боевиков. Лицо убитого мужчины было знакомо, а его судьба намекала на то, что ждало самого Козлова, едва в нем отпадет надобность.
Вторгшиеся в квартиру боевики помнили о судьбе своих товарищей и теперь опасались всего. Поэтому едва завязалась схватка, как нервы не выдержали, и кто-то, наплевав на все приказы, открыл огонь на поражение.