Гусариум (сборник)
Шрифт:
Узнал французских егерей и Яшка.
– Опять? – прошептал он без голоса, развернул коня и поскакал прочь.
Умчался он километра за три по меньшей мере. Придержал Хрюшку на берегу озерца с удивительно темной водой. И, переводя дух, услышал – приближается топот конских копыт. Стало быть, погоня. Стало быть, беда.
Вскочив ногами на конский круп, Яшка ухватился за ветку, подтянулся и ловко полез наверх, чтобы скрыться в древесной кроне. Конь, измученный жаждой, стал спускаться к воде. Яшка, глядя на него сверху, проклял день и час,
Топот стал реже, незримый конь перешел на шаг, и к озерцу выехал Никита – в грязном армяке, но на хорошем егерском коне. Тут же Яшка, вспомнив свои должностные обязанности, закричал сверху:
– Ты куда Маську девал?
– Маська в безопасности, – запрокинув голову и высматривая Яшку в кроне ольхи, отозвался Никита. – И вообще всё в порядке! Меня нашли!
– Кто нашел?
– Свои! Теперь вы все в безопасности – вот только найдем ребят и посадим вас в карман!
– Какие еще свои? Французы, что ли?
– Да нет, наши из службы контроля. Они знали, что я могу где-то тут появиться, и патрулировали. Не веришь? Ну, подумай сам, – если бы это были французы, ведь они бы стреляли! Слушай, раз уж ты всё равно наверху, посмотри оттуда – может, увидишь ребят?
Пропавшие ребята меж тем были заняты делом. Им повезло – они, выйдя вслед за конями на лесную дорогу, уже непонятно откуда и куда ведущую, обнаружили в кустах двух полураздетых покойников. Своих или вражеских – никто не понял. Кто раздел парней до исподнего – тоже никто не понял. Влад сказал одно лишь слово:
– Война.
И он же обыскал их, причем внимательно и дотошно.
Но повезло Игорьку – он нашел поблизости солдатский ранец из черной кожи. Оттуда забрали всё, что показалось ценным, но оставили кисет с огнивом. Это был подлинный праздник для артистов. Потрясли ранец основательно – выпала катушка суровых ниток, привязанная к маленьким ножницам. Чуть дальше по дороге нашли пустую флягу, обнюхали – из-под спиртного.
– Рубахи вроде не очень грязные, – заметил Влад и, вздохнув, стянул их с покойников. – Простите, ребята. Нам это сейчас нужнее.
Пошли дальше, прихватив ранец, а Мишаню посадив на Руську. Таня с Игорьком высматривали грибы – хоть было куда их положить. Кони четко держали направление и привели к озерцу. Знал бы Влад, что на противоположном берегу околачивается Никита, – напоив коней, увел бы артистов подальше. Но он не знал – и, разведя на берегу костерок, послал Таню с Игорьком на поиски камушков. Нужно было разобрать ножницы, сделав из них два подобия ножей, и наточить лезвия.
Мишане было нехорошо. Начинался жар. Он то и дело просил пить. Ему всё обещали и обещали, что вот-вот придумают, как очистить озерную воду. Игорек хотел набрать немного во флягу, но трогать ее Влад запретил – там на дне осталось несколько капель то ли вина, то ли чего покрепче, необходимых, чтобы промыть рану. Наконец и ножницы распались на половинки,
Тут-то Влад и растерялся.
Что-то в душе содрогалось при мысли, что нужно вот этой корявой штуковиной разрезать плечо товарищу. Испуг был неподвластен никакой логике – Владу казалось, что у него не хватит силы, чтобы проткнуть острием человеческую кожу.
Растерянность длилась лишь миг – и этого хватило, чтобы вперед вышла Таня.
– Дай-ка сюда… – Она забрала у Влада половинку ножниц. – Вот что – сядь рядом с ним на землю и держи его. Игорек, накрени флягу, пусть там вино скопится, держи наготове.
Опустившись на колени, она провела острием по коже черту, прикидывая, как резать. Влад смотрел на нее с тревогой – не валяет ли дурака, не корчит ли из себя бог весть что? А Таня вздохнула, выдохнула – и ударила самодельным ножом в Мишанино плечо. Мишаня заорал. Она же, запустив палец в рану, выковыряла пулю и показала Владу:
– Вот… Вот и всё! А вы, мужики, боялись!
Окровавленное плечо вымыли озерной водой, рану залили вином, перевязали располосованной рубахой. Плечо – не палец, накладывать повязку на такое место никто не умел, справились с трудом.
– А теперь бы поесть, – сказал Влад.
Игорек расхохотался. Смех был нехороший.
– С утра не жрамши, – вздохнула Таня. – Так-перетак, ну и денек. Что делать будем, Владик? Кони-то попили, а у меня в глотке пересохло, я эту воду пить боюсь.
– Никита хотел нас вывести в тыл, – сказал Влад, – а раз его нет, то я уж как-нибудь выведу. Невелика наука – всё на восток да на восток. А воду попробуем профильтровать, теперь есть куда, вон у нас рукав рубашки остался, сложим в четыре слоя, хоть головастиков не нажремся.
– А что, если через песок профильтровать? – предложил Игорек.
– А как?
Он объяснил несложное устройство, для которого требовался всего-то большой пласт бересты.
Мишаню, потерявшего немало крови, потянуло, невзирая на боль, в сон. Его уложили ногами к костерку.
– Только бы заражения крови не было, – сказал Влад Тане, пока Игорек мастерил свое устройство. – Тут же ни антибиотиков, ни чего другого…
– Как-то же они все тогда выживали.
– Плохо они выживали…
– Пойду хоть травы нарву. Чтоб не на голой земле сидеть.
– А я лапника наломаю. Трава поверх лапника – уже ничего.
Они говорили так, будто у них была хоть какая-то надежда выкарабкаться. И каждый знал, что надежды почти нет. Сколько дней может продержаться человек без еды? Городской человек – в лесу? Жаренные на прутиках грибы не спасут. А с ними – раненый, которого не бросишь.
– Пить… – попросил Мишаня.
Устройство в виде большого кулька из бересты, в котором Игорек соорудил многослойный фильтр, уже висело на ветке, вода капала во флягу. Ее там набралось на два глотка, их осторожно выпоили Мишане.