Гусарские страсти эпохи застоя
Шрифт:
– Не переименован, но я чуть названия изменил. А что, красивая история, не правда ли? И романтичная, и дух захватывает!
– Есть малость. Было б не интересно, давно заткнули бы тебе рот, и рассказывали бы сальные анекдоты, - улыбнулся, свернув очками, Котиков.
– Между прочим, из-за того, что много слушали, мы мало пили! воскликнул десантник Димка.
– А это дело мы сейчас поправим!
– восторженно произнес разведчик Смирновский.
– Давайте выпьем за наше
Водка булькнула большой порцией в горле у Никиты, и он едва не поперхнулся. Своей щедрой рукой Смирновский разлил в рюмки всю бутылку за один прием. Ромашкин быстро зажевал маринованным огурчиком алкоголь, ухватил кусок ветчины, шмат сала, плеснул апельсинового сока и не успел запить, как Дабиша достал из портфеля очередной литр.
– Э-э! Такими темпами мы не попадем в Питер!
– воскликнул Никита.
– Я пас!
– Большеногин накрыл ладонью свой стакан.
– Мне завтра еще со зверями работать, я не могу на них дышать алкоголем, не поймут! Обидятся!
Коллектив с удивлением посмотрел на Серегу, и приятели недоуменно пожали плечами.
– Ты что в зоопарке работаешь?
– хмыкнул Дабиша.
– Охранником?
– Нет, нет в зоопарке, - обидчивым голосом сказал Серж.
– Он, видимо, конюх или наездник, смотрите, какие ноги стали кривые, рассмеялся Кирпич.
– Сам ты конюх!
– Большеногин треснул кулаком по ребрам Вовке.
– Сейчас от водки аллергия начнется, а я работаю в воде. Насморк замучает и дышать станет тяжело, мне нырять, знаете, сколько приходится за день!
– Я догадался! Он ныряльщик за жемчугом!
– осенило Никиту.
– А причем тут звери?
– не согласился Котиков.
– Сережка, признавайся, чем занимаешься!
– Он жемчуг псине кидает, а она его на берегу подбирает!
– продолжал подначивать друга Ромашкин.
– Ни за что не догадаетесь, как бы вы голову не ломали! Я работаю руководителем программы в дельфинарии!
– Ого!
– поразился Кирпич.
– Бедняга! Как тебя, сухопутную крысу, в воду занесло?
– искренне удивился Ромашкин.
– Ты же пехота!
– Наливаем, пьем еще по одной, за встречу в следующем году! Дельфину не наливать, - смилостивился Кирпич.
Никита с превеликим трудом справился с содержанием стопки и закашлял.
– Чахотка, совсем пить не умеешь! Это тебе не Токайское вино! Это русский напиток!
– усмехнулся Котиков.
– Никита, что-то тебя совсем развезло! Тебе куда ехать-то? В какой город? А то получится, как во всем известной комедии...
– И-и-и-к!
– громко икнул Ромашкин.
– Я уже никуда не поеду! Дабиша, а ты едешь?
–
– с усмешкой произнес Вадик.
– Нет, братцы!
– категорически возразил Большеногин.
– Москвичи могут продолжать пить, а нам нужно попасть на вокзал. Причем желательно миновать отделение милиции. Не хочется ночевать в КПЗ. Они ведь не посмотрят, что мы ветераны войны, побьют дубинками, переломают ребра и скажут, что так и было. В отделении даже героев Советского Союза избивают ночами. Случается. Помнишь, в Питере, на Невском, случай был...
– Я инвалид, Без ноги! Меня не посмеют тронуть!
– уверенно воскликнул Димка-художник.
– Я голубой десантный берет одену, тельник на груди порву и протезом всех отметелю!
– Успокойся! Тебе, художнику, пальцы сломают! Как кисти и карандаши держать будешь?
– Кирпич обнял за плечи Диму и решительно заявил.
– Братцы, мы вас проводим на вокзал и посадим в поезд.
– Правильно, видите нас на Московский вокзал, нам уже пора домой. Скоро поезд! Ту-ту-у-у-у!
– Дабиша смешно зашевелил руками, изображая колесные пары старого паровоза.
– Чудак, на какой Московский вокзал?
– улыбаясь, поинтересовался Котиков. Полковник казался самым трезвым, так как был самым массивным, и на его центнер водки не хватило для необходимой кондиции.
– Мы уже в Москве. Это у вас в Питере Московский, а у нас Ленинградский. На Ленинградский нам идти! Допиваем, поедаем, облегчаемся в куст сирени и в путь!
Московские друзья помогли купить билеты, довели питерцев до поезда, посадили в вагон, помахали ручками отходящему составу. Николаевский экспресс двинулся плавно, без рывков, едва слышно... Замечательный поезд! Кирпич порывался присоединиться к отъезжающим, но Котиков и Смирновский уверенно и надежно сжимали руки Володьки, и не допустили его отрыва от коллектива.
Когда за окном перрон промелькнул краем платформы, и стало видно только бесконечное мелькание огней большого ночного города, приятели, раздевшись, улеглись на мягкие постели.
– Уф! Хорошо то как! Вот это погуляли! Вот это встреча!
– воскликнул Большеногин.
– Не пропадал бы десять лет, так постоянно встречался б с друзьями, сердито заметил Никита Ромашкин.
– Ладно, не сердись, сейчас расскажу, где меня носило эти годы! примирительным тоном произнес Сергей.
Димка и Вадим уже храпели, а Серж все говорил и говорил. И его история была даже интереснее, чем довоенные приключения Никиты...
... Но это уже другая история. Совсем другая книга, дорогой читатель!
Новая, следующая книга...