Гувернантка
Шрифт:
– Ты всегда пытаешься купить людей?
– Я хочу нанять тебя, а не купить.
– А где я буду спать?
– Ты вольна выбирать сама, – ответил он осторожно.
Разозленная до такой степени, что перестала заботиться о словах, Энн выпалила:
– Значит, за сумму, которая, как ты должен понимать, для меня целое состояние, а для тебя мелочь, ты хочешь получить любовницу и няню в одном лице? Я уверена, ты простишь меня, если я откажусь.
Мартин встал, засунув руки в карманы.
– Тебе просто доставляет удовольствие искажать
О, неужели? – с яростью подумала она. Что ты об этом знаешь, Мартин Крейн? Она могла бы сказать ему, что мечтает уйти с работы вот уже несколько недель. Но не сказала.
– Мой ответ – нет, – холодно бросила Энн.
– Я нанимаю тебя не как любовницу, как ты изволила изящно выразиться.
– Ты вообще не нанимаешь меня!
– Похоже, ты самая упрямая женщина на свете, – проскрежетал Мартин. – Тори было бы хорошо с тобой, Энн, я знаю это.
– Тори не испытывает ко мне даже симпатии.
– Дай ей время.
Энн возмущенно воскликнула:
– Я не собираюсь служить утешением твоей совести, в то время как ты шатаешься по шикарным курортам и великосветским вечеринкам, плюя на собственного ребенка!
– Еще одна порция информации, полученной от моей бывшей жены? Похоже, вы обе для собственного удобства забываете о том, что у меня есть работа, которая требует поездок. И случается, за это приходится чем-то платить.
Плечи Энн поникли. С честностью, рождаемой только отчаянием, она сказала:
– Мартин, я была дурой, согласившись приехать сюда. И еще большей дурой, когда надела это платье вчера вечером. Прости, что затеяла с тобой игру, я думала не головой. Лучшее, что мы можем сделать, – это пойти завтра каждый своей дорогой и забыть навсегда о том, что случилось прошлой ночью. Пожалуйста.
– Каждый своей дорогой… – невыразительно повторил он.
– Ну конечно. Что же еще? Мы даже не нравимся друг другу – и уж конечно не влюблены. Поэтому не будем рисковать покоем Тори, ее безопасностью ради того, что иначе чем похотью не назовешь. – Краем глаза Энн заметила движение со стороны пляжа и с видимым облегчением добавила: – Слава Богу, сюда идут Тори и Мелани.
Мартин стиснул ее плечи.
– Наш разговор еще не окончен – что бы ты ни говорила.
Взгляд Энн невольно обратился на его рот, и ее немедленно атаковали воспоминания о том, с какой страстью Мартин целовал ее прошлой ночью. Прекрати, лихорадочно одернула она себя. Только не сейчас!
– Некоторых людей ты контролировать не можешь, Мартин. Я – одна из них. – Она высвободилась из его
Мартин не сделал ничего, чтобы остановить ее. Энн поспешила по коридору к своей спальне и плотно закрыла за собой дверь. Затем сухими глазами обвела комнату, в которой обрела блаженство. Широкая кровать, пейзаж в голубых тонах над изголовьем. Коллекция нефритовых фигурок на полках у дальней стены. Красота и уют, которые она сознательно покидает, чтобы вернуться в реальную жизнь.
Двигаясь как автомат, она стала складывать одежду в два чемодана, отделив те вещи, которые купил для нее Мартин. Ее мозг с запозданием, но все же начал работать. Зачем Мартин предложил ей стать гувернанткой Тори? Как может он рисковать душевным покоем любимой дочери, которая ведь может и привязаться к наемной служащей?
Возможно, Келли была права хотя бы в том, что Мартин относится к людям как к фигурам на шахматной доске. Передвигаемым с целью достижения победы, грустно подумала Энн. Впрочем, его мотивы не имеют значения. Она сказала «нет» и была тверда в своем решении. Нет ничего более невозможного для нее, чем жить с Мартином, независимо от того, насколько велик его дом и насколько часты отлучки. Ей просто не вынести этого…
Десять часов спустя лимузин остановился у дверей подъезда Энн. С серого неба сыпался снег с дождем. Улицы обрамляли грязные сугробы, а тротуары были покрыты наледью. Энн натянуто произнесла:
– Тори, я была очень рада провести с тобой время. Надеюсь, тебе будет не очень трудно снова вернуться в школу. Мартин, я…
– Я провожу тебя до дверей.
– Совершенно ни к чему…
Взгляд, который он бросил на нее, остановил бы летящую стрелу. Энн вышла к? «ашины и, когда он подошел, чтобы взять ее чемоданы, резко сказала:
– Я хочу остаться одна.
– Ты намерена и дальше спорить по любому поводу? Ты возьмешь одежду, которую я для тебя купил, и покончим на этом.
Пронизывающий холод пробирал до костей. Дрожа, Энн произнесла:
– Покончим на этом, ты прав. – Она молилась о том, чтобы он не заметил, какая боль прозвучала в ее голосе.
Энн зашагала сквозь летящий снег к двери подъезда и, подойдя, распахнула ее перед ним. – Я смогу донести чемоданы, Мартин.
Он поставил их на пол. Его глаза были непроницаемо серыми. Такими же, как это небо, подумала Энн и неловко проговорила:
– Твоя вилла, океан, водопад – все было замечательно… Спасибо тебе.
С трудом выдавливая из себя слова, Мартин попросил:
– Когда вернешься на работу… ради Бога, старайся не очень рисковать!
– Благодаря риску я спасла Тори.
На его щеке дернулся мускул.
– Если передумаешь по поводу работы, которую я тебе предложил, дай мне знать. До свидания, Энн.
– До свидания, – прошептала она.
Энн смотрела ему вслед, пока он не исчез в лимузине. Он ушел – не поцеловал ее и даже не заикнулся о новой встрече. Он понял намек. Наконец-то.