Гвардеец. Трилогия
Шрифт:
А в душе вполне естественный страх: жить-то охота, молодым умирать не хочется. И слабая надежда, что сумеем договориться, отделаемся небольшим выкупом и продолжим путь дальше. Вряд ли разбойники собираются нас прикончить, уж на что мой родной век — двадцать первый — паршивый, все же и там далеко не каждая бандитская рожа грех убийства на душу берет. А ведь в практичности современникам не откажешь, если уж начнут убирать свидетелей и заметать хвосты, так вплоть до следователей по данному делу.
— Ты, вертоголов, заканчивай, по ваши души зарядов у нас хватит, — разозлился бородач. —
Я посмотрел на товарищей по несчастью. Чижиков и Михайлов выглядели невозмутимыми, рискну предположить, что не первое в их богатой биографии ограбление. За оружие не хватались, выжидали. Карл бросал беспомощные взгляды то в мою сторону, то на бородача, то в заросли, откуда прозвучал выстрел. Он явно не понимал, что ему предпринять, и всецело полагался на меня. Спасибо за доверие, кузен, но я сам в полной прострации.
Михай как был, так и остался отстраненным. Не знаю, где витали его мысли. Наверное, где-то далеко отсюда... В далекой-далекой галактике... Или в другом измерении. Веяло от него фатализмом в духе дзен-буддизма. Нет, у парня явно мозги набекрень пошли. По-хорошему, ему надо хватать Ядвигу под мышки и на курорт, нежиться под солнышком, пить «боржоми» или что там вместо него, приводить нервы в порядок. А самое страшное — всеми фибрами чувствую, что добром это не кончится.
С ним как на пороховой бочке — не знаешь, когда рванет. Было бы плевать на парня — спокойно отошел бы в сторонку и не вмешивался бы, но я не могу так поступить — это мой человек, мой подчиненный, возможно, даже друг, хоть и не хочется разбрасываться такими терминами.
Драгун вроде и не проснулся. Лицо как было снулым, таким и осталось, глазки-щелочки, брови чуть на нос не опускаются. Сидит в седле, зевает, ладошкой рот похлопывает. Дескать, утомили меня ваши разборки. Потрясающее самообладание у человека, а может, хмель не успел выветриться? Знавал я героев, которым после второй бутылки — море по колено, а прапорщик не то что одной бутылкой — ведром не ограничился. У Чижикова аж слюнки текли, на драгуна глядючи, как у собаки на сахарную косточку, хорошо хоть я присматривал и деньги на всякий пожарный случай отобрал, потому что дошедший до определенной кондиции пьяный дядька мог стать очень большой проблемой. С него б сдалось разгромить постоялый двор.
— У вас, вижу, лошадок с собой аж по две штуки на брата. Может, поделитесь? — продолжал вопрошать бородатый разбойник. — Деньжата, ежели имеются и карманы оттопыривают, сюда кидайте. Я не гордый, с землицы подниму, за здоровие ваше и живот в кабачке выпью.
Разбойник по-прежнему рисовался, но была в его игре какая-то фальшивая нотка, которая слабенько, но ощущалась. Похоже, драгун прочувствовал это первым.
— У меня с собой только это. — Он достал из-за пазухи белую тряпицу и показал издалека.
Рыбка моментально клюнула на нажив ку. Конкистадоры подкупали индейцев стеклянными бусами, этот повелся на нечто загадочное и завернутое в белую материю.
— Что это у тебя? Покажь, — заинтересовался разбойник, разом забывший об осторожности.
— Не
— Стесняешься? — удивился заинтригованный разбойник. — Ладно, сюда тащи.
— Секунду. — Драгун спрыгнул с коня, вразвалочку подошел к бородачу, спокойно протянул ему тряпицу и вдруг неожиданно ловким движением, будто всю жизнь отрабатывал, оказался у него за спиной, одной рукой зажал горло, а вторую с остроконечным, похожим на шило ножом поднес к беззащитному боку.
— Эй, ты что вытворяешь? — обиженно произнес бородач.
Драгун с силой вдавил лезвие, кажется, не до крови, но разбойник перепугался не на шутку:
— Пусти меня!
— Размечтался!
Бандит попытался освободиться от захвата, но прапорщик быстро привел его в чувство. Мы смотрели на разыгрывающееся представление, будто в театре. По идее, так поступить должен был кто-то из нас, но драгун оказался умней, ловчей и проворней. Интересно, чему их готовят в полках? Это ж не драгуны, смесь морской пехоты с десантниками получается. Или нам повезло нарваться на такого одаренного?
— Чего тебе надо, басурман эдакий? — смирившись, пролепетал бородач.
— Людей своих кликни.
— Зачем тебе?
— Посмотреть на них хочу. Да вели, чтоб без дураков. Если кто выстрелит, я испугаюсь, рука дернется. Продолжать?
— Н-не надо, — заикаясь, сказал разбойник.
Он набрал полную грудь воздуха и прокричал:
— Эй, неча в кустах сидеть, выходь-ка!
Кусты затрещали, ветки раздвинулись и на дорогу выпрыгнул... угловатый подросток. Вернее, да же не подросток — девушка, переодетая в мужскую, с чужого плеча одежду. В руках ружье — кажется, охотничий штуцер, с дымящимся дулом.
— И все? — с изумлением произнес драгун.
— А больше и нет никого. То ж мы токмо с племянницей моей Машкой вас на дороге встретили.
— Ты серьезно?
— Дык куда серьезней. Нетути там никого больше. Хучь щас проверьте. — Бородач виновато вздохнул.
Михай отобрал у девчонки штуцер и топтался рядом, не зная, что делать дальше. Воевать с женщинами он не умел и не собирался учиться.
Я кивком показал Чижикову и Михайлову на кусты. Они быстро соскочили на землю, забежали в заросли и вернулись с пустыми руками.
— Верно говорит — нет больше никого. Одна девка была, и та из кустов вышла, — подтвердили слова разбойника гренадеры.
Мы не верили своим ушам. Засаду шестерым вооруженным мужикам устроили двое — шут гороховый вместе с племянницей. Не знаю, на что они положились — то ли на счастливую звезду в небе, то ли на страх в наших душах, то ли совсем из ума выжили, а может, все три варианта вместе. Хотя, окажись наш случайный попутчик более робкого десятка, у них могло и получиться. Мысли о вооруженном сопротивлении я отгонял прочь, как неудачные. Риска на рубль, а результат — в лучшем случае на полушку. Нет, если бы меня предупредили, что в кустах засела девчонка со штуцером и больше никого нет, я бы еще мог покрасоваться, но, увы, никто не спешил делиться столь ценной информацией.