Гвардия Хаоса
Шрифт:
— Залезай, — произнес зверь и нагнул голову, предлагая забраться ему на шею.
— Меня в детдоме учили, что нельзя кататься на незнакомых медведях, — у Юрики эти слова вырвались сами собой. Неадекватная реакция на нестандартную ситуацию.
— Дан. Дан Даркенвэй, — представился медведь. — Ты — Акаяма Юрика, дочь Кеншина. Твой отец был нашим другом.
В этот момент красная рысь сбросила с себя наседающего на нее тигра и попыталась добраться до Юрики, но ее противник смог извернуться и впиться клыками ей в заднюю лапу. Девушка, у которой перед носом мелькнул полуметровый коготь, решила принять предложение медведя и уже через
***
— Ты же погиб, — сказала Юрика, когда Дан остановился. — Валерия сказала, что мама убила тебя.
— Так и было, — Страж Неба с картины Валерии помог девушке спуститься. — Я и Регулус пытались убить Ришари, но у нас ничего не вышло. Мы только погибли зря, а потом проснулись здесь, в Волчьей Зиме, такими, какими ты нас сейчас видишь.
— Тот тигр — Регулус Старвинд?
— Да. Сейчас я верну тебя назад, в Тейзою, но перед этим возьми вот это, — Дан-медведь раскрыл свою чудовищную пасть, в которой Юрика могла поместиться целиком, и тихо выдохнул. Его дыхание вырвалось светящимся облачком пара, который быстро свернулся в крохотный шар и завис перед девушкой.
— Тейзою? И подожди с возвращением, здесь и Ичиро! Его тоже нужно забрать!
— Возьми скорее, — глухо зарычал Дан. — Я должен вернуться и помочь Регулусу справиться с Ириссой. Потом мы найдем твоего брата, обещаю.
Его слова не избавили Юрику от тревоги, но все же она ему поверила.
— И как мне это взять? — спросила она, собрав ладони ковшиком и зачерпывая светящийся пар, словно воду. И у нее получилось, едва она коснулась шарика, как он тут же впитался в кожу, и девушка ощутила разлившееся в груди тепло.
— И что это вообще такое?
Но Дан ничего не ответил и толкнул ее своим носом. Юрика не удержалась на ногах и упала. На зеленую траву.
Она сидела на одной из улиц Фламби, рядом с цветочными клумбами, высаженными вдоль тротуаров, и ничего, совершенно ничего не понимала.
***
За пятьдесят лет своей жизни Ичиро успел познакомиться с всепоглощающим чувством бессильной ярости. Когда не мог остановить кровавые безумства своей матери, когда понял, что способность обратить противника в ледышку не остановит такого врага, как Раббен, а моментальная регенерация не поможет в бою с Белгорро. При всей своей силе ему не сладить с ними, и он прекрасно осознал это, когда не смог вернуть дочь и брата. Но, по-крайней мере, он знал, что дело не в его слабости, а в запредельной силе противника, которую нельзя понять, а только принять, как данность. Оставалось только развивать свои способности дальше, не останавливаться на уже достигнутом и верить, что однажды окажется на одной ступени с ними, а потом — и выше.
Но сейчас, когда шесть зеленокожих великанов окружили его, а двое последовали за Юрикой, времени на поиск пути к силе ему никто не оставил. Мало того, чужой и одновременно странно знакомый воздух этого зимнего леса лишил его и способности создавать лед, и сверхчеловеческой скорости, и огромной физической силы. А когда дубина одного из великанов задела тело Ичиро своим шипом, он понял, что исчезла и его регенерация. Не сможет убить жуткого врага за пару минут, не сможет догнать преследователей Юрики и прикончить их. И, похоже, не сможет спасти даже себя.
Сын Ришари не погиб сразу только потому,
Чтобы сорвать топор с пояса великана, ему пришлось выскользнуть из-под удара сразу двух дубин и прыгнуть, ныряя под его когтистую лапу. И когда оружие оказалось в руке, став ее органичным продолжением, Ичиро выпустил наружу клокочущую кровавую ярость, которая родилась в нем, едва он увидел этих существ. Это был инстинкт, некий внутренний зов, прозвеневший в подсознании приказ «Убей!», которому нельзя не подчиниться. Они — враги, те, кого нельзя оставлять в живых ни при каких обстоятельствах.
Ичиро успел ранить четырех, но серьезно — только одного, разрубив ему сухожилие на ноге. А потом удар усеянной шипами дубиной сбил его с ног, дробя ребра и позвоночник. Ичиро врезался спиной в дерево, раскроив об него череп, и потерял сознание.
Он не знал, как долго находился в состоянии беспамятства. Но точно недолго, потому что очнулся, кашляя и захлебываясь собственной кровью. И судя по тому, как быстро темнело в глазах, оставаться в сознании у него не могло получиться слишком долго. Тот, кого пронзали и рубили мечами, изрешечивали пулями, жгли огнем и вбивали в землю каменными кулаками, наконец умирал. Бессмертие, которое Ичиро осознал еще в раннем детстве, оставило его. Все, что ему теперь оставалось — это прожигать врага ненавидящим взглядом.
— Ну где же вы, твари? Подходите! — прохрипел он. Вот только в постепенно сужающемся поле зрения ни одного зеленокожего великана не наблюдалось.
Совершая последнее, предсмертное усилие, Ичиро полностью сосредоточился на той картинке, которую рисовали ему слабеющие глаза, и наконец нашел их. Великаны были совсем рядом, голова одного из них почти касалась подошвы его левой туфли. Вот только она была отделена от тела, которое, в свою очередь, было разделено еще на несколько частей. И так было со всеми — они лежали на снегу, почерневшем от их вонючей крови, разрубленные на куски. Мертвые. И перед тем, как свет померк и наступило забытье, ведущее в небытие, Ичиро увидел Дженази. Дядя стоял по ту сторону черно-зеленого пятна из крови и кусков тел, держа в одной руке тот самый каменный топор, а в другой — человеческий череп, который совсем недавно служил украшением одному из великанов.
***
Беззвучный крик вырвался из легких Ичиро, когда в них ворвался согретый солнцем воздух Фламби. Он лежал на асфальте в том самом месте, где нашел Юрику, Викторию и Ранмаро, только здесь уже никого не было. Куски льда, из которых он создал кольцо портала в Судо, россыпью виднелись там и тут. Не будь его одежда изорвана в клочья и залита его собственной кровью, Ичиро решил бы, что снег, серое небо, черные деревья и жуткие великаны просто привиделись ему — все раны исчезли, а силы вновь были при нем.