Гвардия тревоги
Шрифт:
Маша тыкала в кнопки, промахиваясь и кусая губы.
— Что?! — крикнул тот, кто ответил на номере. — Что случилось?!
— Они убьют его! — сказала Маша. — Они убьют Берта. Или он сам что-то сделает. Надо скорее…
В трубке задавали какие-то вопросы. Маша отвечала.
— Всего двое… Да, кажется, на машине… Надо увезти… Отдал мне… Скорее…
Потом нажала на кнопку отбоя, протянула телефон Тимке, смотрела пустыми глазами.
Тимка сильно встряхнул ее за плечи.
— Да что там у вас происходит, черт вас всех побери?!
Маша молчала. Не говоря ни слова, прошли квартала полтора.
— Давай
— Дай мне! — сказала Маша.
Не говоря ни слова, Тимка отдал ей свою сигарету, себе прикурил новую.
Мимо с воем проехала пожарная машина. За ней другая.
Девочка проводила их глазами, потом перекинула косу со спины на грудь и вцепилась в нее зубами.
— А ну пойдем взглянем! — решительно сказал Тимка, подхватил пакет и за руку сдернул Машу с загородки.
Дима медленно шел вдоль длинного дома по Мытнинской улице и пытался вспомнить, через какую парадную они с Кириллом поднимались на чердак и оттуда — на крышу. Все парадные казались одинаковыми. Дима дошел до конца дома и повернул назад.
План у него был такой: добраться до голубятни, с помощью шила и отвертки открыть незамысловатый замок («Пальцем открывается!» — так, помнится, характеризовал его Кирилл). Посадить Голубя в любую свободную клетку, оставив ему достаточное количество еды и воды. Написать Кириллу и Федору записку с объяснениями и извинениями и прикрепить ее на клетку Голубя. Снова закрыть замок. Спуститься вниз. Все.
Самым сомнительным этапом Диме представлялся его поход по крышам к голубятне. «Это только кажется, — убеждал себя мальчик. — А на самом деле ничего страшного нет. Нигде не нужно куда-то прыгать или переходить по доске. Никаких каскадерских штучек. Крыши почти везде горизонтальны, а если где-то есть наклон, то он никак не больше, чем на даче на Сходне, когда спускаешься к речке. Там-то я ничего не боюсь…»
Впрочем, на чердак Дима особенно не торопился. Он и из дома ушел отчасти для того, чтобы подумать на ходу. Странный звонок Берта не давал ему покоя. Что за отмена занятий? Чем будет занят Берт и о каких вообще занятиях идет речь? На прямой Димин вопрос о здоровье Роберт ответил, что все в порядке. Может быть, он внезапно сошел с ума? Совершенно не похоже. И что это за странные номера упражнений, похожие на какую-то шифровку, которые Дима должен непременно запомнить? Ну хорошо, он запомнил. А что с ними делать потом, ведь Берт не оставил на этот счет никаких указаний… Что вообще происходит в этом научно-фантастическом мире, в центре которого Дима внезапно оказался?! В конце концов, преодолевая неловкость, мальчик набрал определившийся на телефоне номер Роберта. Никто не отвечал. Вспомнив слова Кирилла о Маше Новицкой, которая хорошо знакома с Бертом и к тому же неплохо читает мысли, набрал номер Маши.
— Людмила у телефона, — пропищал в динамике тоненький голосок. — Дима Дмитриевский, что вы хотите мне сообщить? — и мелодичное многоголосое хихиканье, похожее на стрекотание стайки мелких обезьянок в зоопарке.
Дима нажал отбой и, подумав, сообразил, что Машин телефон в настоящее время находится в цепких лапках младшей сестры и
«Ладно, думай не думай, все равно ничего понять нельзя. Завтра утром в школе выясню все у Кирилла…»
Пристроить Голубя — дело куда более ясное.
В конце концов Дима выбрал две наиболее подозрительные на предмет хода наверх парадные и решил начать обследование с одной из них.
Неожиданно рядом с ним припарковалась машина, и выглянувший оттуда молодой человек позвал:
— Мальчик, можно тебя на минутку?
— Да, пожалуйста, — вежливо ответил Дима. Он решил, что водитель попросту заблудился в переплетении мелких улочек Центрального района. Сам Дима когда-то со свойственной ему основательностью изучал свое новое местопребывание по карте. Теперь он ориентировался на местности не хуже старожилов района.
Димино предположение оказалось верным.
— Мальчик, ты не подскажешь… Вон там Шестая Советская начинается, а вот здесь уже Четвертая.
А нам нужна Пятая Советская, дом восемнадцать, детский садик. Где она вообще-то есть?
— Пятая Советская проходит вон там. Видите, магазин «24 часа» на углу?
— Черт! Не вижу! — водитель высунулся из окна, потом открыл дверцу, вышел из машины и остановился рядом с мальчиком. Дима заметил, что в машине сидят еще двое мужчин и внимательно прислушиваются к разговору («Вот забавно, что трое мужиков едут в детский садик», — мелькнула мысль). — Так от магазина — куда? Направо или налево?
— Это я вам наверное сказать не могу. Надо будет посмотреть на углу номера домов, — уточнил Дима. — Вон туда номера возрастают. Но мне кажется, что 18 — это будет все-таки уже направо…
— Ага, спасибо тебе большое, — кивнул водитель. — Теперь найдем… Тебя ведь Дима зовут? — неожиданно уточнил мужчина.
— Да, Дима, — удивленно кивнул мальчик. — А что…
Водитель крепко обнял Диму за плечи и прижал к себе. Один из сидящих внутри мужчин распахнул дверцу машины.
— Садись, Дима, — тихо и внушительно сказал водитель. — Не рыпайся понапрасну и не бойся. Никто тебе ничего плохого не сделает.
Дима, собственно, и не рыпался. В руководстве по поведению в экстремальной ситуации, которое как-то подсунул ему Михаил Дмитриевич, Дима читал, что в случаях, подобных данному, надо громко кричать, звать на помощь, драться, падать на землю и вообще сопротивляться изо всех сил. Проблема заключалась в том, что Дима не любил громко кричать, не умел драться, к тому же за пазухой у него сидел Голубь, который мог при всех этих действиях существенно пострадать. Из людей же он видел только двух старушек, которые медленно, оскальзываясь на тротуаре, шли с авоськами из магазина на углу. Чем они ему помогут?
«Наверное, надо было ту брошюру не просто прочитать, а еще и заранее потренироваться», — самокритично подумал Дима, очутившись в едущей куда-то машине между двумя крепкими молодыми мужчинами.
— Не бойся, — повторил один из них. — Никто тебе ничего не сделает. Ответишь на пару вопросов и домой пойдешь.
— Давай-ка сюда мобильник, пацан, — велел второй. — На всякий случай, чтобы не мог своих предупредить. Потом, когда все кончится, отдадим.
Дима хотел было сказать, что забыл мобильник дома, потом понял, что хитрость шита белыми нитками — обыщут, и все. К тому же — голубь…