Гвардия, в огонь!
Шрифт:
– Спускайся! Попробуешь оружие достать, застрелю, как твоего камрада. Так и будешь висеть на столбе до конца войны.
Связисту на столбе укрыться негде, ноги в опоре задействованы и весь на виду. Полезь он в кобуру, Илья выстрелит не задумываясь. И промахнуться только слепой сможет. Связист провода отцепил, стал медленно спускаться на землю, а сам по сторонам поглядывает. Не товарищей ли своих ожидает увидеть? Как только лжесвязист опустился, Илья револьвер из его кобуры вытащил, нож из кармана, обыскал.
– Что на столбе
– Неисправность искал, пропала связь. Я свой, можете посмотреть документы, они в левом нагрудном кармане.
– Сумку свою подбери и иди к лесу.
Когда лжесвязист повернулся спиной, сделал пару шагов, Илья стащил карабин с плеча убитого. Негоже оружию валяться. В лесу Илья приказал – стой!
Связист исполнил, а сам голову поворачивает.
– Стой прямо, а то башку прострелю!
Лжесвязист говорил с ним у столба по-русски чисто, пожалуй – академически чисто. У рядового бойца такого разговора, как у философа, не будет. Ударения в словах чёткие, все буквы проговорены чисто. Хорошо говорит, но русский этому типу не родной. Если бы не слышал от связиста слово на немецком, подумал бы – свой.
– Два шага вперёд и встань на колени.
Связист исполнил. Илья сумку осмотрел. Всё как в сумке настоящего связиста – пассатижи, кусачки, куски телефонного провода с крокодилами на концах, моток чёрной изоленты. Вытряхнул всё на землю, начал ощупывать брезентовые стенки сумки. Вроде что-то есть. Ничтоже сумняшеся, достал складень из кармана, который у связиста отобрал, вспорол брезент. Какая-то бумага. Развернул – текст на немецком. А прочитать не может! Досадно до зубовного скрежета. Но всё же бумага косвенно подтверждает – немец перед ним. Илья пнул связиста по рёбрам.
– Отвечай, сука! Из какого подразделения?
– Инженерно-сапёрный батальон, отделение связи.
– Ещё один не правильный ответ и я тебе прострелю башку! – пригрозил Илья.
– Я правду говорю! Батальон немецкий, диверсионно-разведывательный. Все военнослужащие хорошо владеют русским языком.
Тьфу! Илья подумал, что немец легенду излагает.
– С каким заданием заброшен?
– Рвать линии связи, подслушивать телефонные переговоры.
– Ну, подслушаешь, дальше что? Разведчик без связи – пустое место, ноль.
Илья немцу не верил, уж очень быстро он поплыл, начал рассказывать. А жёсткого допроса, с членовредительством, не было. Немца щадить он не собирался. Немец – враг, непрошеным гостем пришёл. Кроме того, сдать его в лагерь для военнопленных не было никакой возможности, поскольку лагерей таких на советской территории не было. Немцы создать успели, поскольку пленили десятки тысяч военнослужащих Красной Армии. Политруков и евреев расстреливали сразу. У политработников на левом рукаве пришита красная суконная звезда. Хоть спори её, а след останется.
А силу на допросе и применять не пришлось. Сослуживец немца был убит и лжесвязист добровольными показаниями
– Есть связь, – признал немец. – В деревне Марково, семь километров отсюда, есть наш радист. Заброшено несколько групп, каждая в случае получения важной информации обязана сообщить радисту, а он в штаб.
Илья сообразил сразу. Сообщения шифроваться должны. Редко бывает, что радист и шифровальщик одно лицо.
– Радист один или шифровальщик есть?
– Есть.
– Как их найти?
– В здании сельсовета. Советский-то председатель сбежал.
– Транспорт есть?
– Грузовик крытый, «ЗИС-5». Все в красноармейской форме. Жители деревни думают, что мы русские, даже поесть приносят.
Немец не сдержал ухмылки.
– Что-то вас слишком много для порчи линий связи. Что ещё в задании?
Немец помедлил и тут же получил удар носком берца по позвоночнику, между лопаток. Удар сильный, болезненный. Немец не смог сдержать стона.
– Взорвать железнодорожный разъезд Тюрли, который южнее Молодечно, надо.
Илья свою карту открыл, нашёл на ней разъезд с таким названием. Ого! Взорвав станционные пути, а скорее всего – стрелочные переводы, можно парализовать железнодорожное движение на пересекающихся ветках Минск – Вильнюс и Витебск – Лида – Свислочь. Тогда у Красной армии и Советской власти будут проблемы с эвакуацией по железной дороге предприятий и подвозу техники и боеприпасов. Удар просчитанный, точный. И наверняка разъезд плохо охраняется или не охраняется совсем.
– Когда, сколько человек задействованы, где взрывчатку брать будете?
– Подрывников двое, опытные специалисты. Взрывчатку привезли на грузовике.
– Как выглядят подрывники?
– В форме НКВД, таких проверить побоятся. Один лейтенант, второй рядовой, у рядового «ППШ».
Ух ты! Их и в РККА мало!
– Когда намечен взрыв?
– При получении сигнала по рации.
– Только не понял я что-то. Зачем рвать, если немцы собираются вскоре занять эту территорию?
– Ваша железнодорожная колея всё равно не подойдёт, она шире. Переделывать придётся.
Да, всё верно, просчитано, немцы педанты.
– Ещё что сказать хочешь?
– Всё сказал.
Илья выстрелил ему в голову, немец упал. Надо бы прощупать эту деревушку. Немцы, изображавшие связистов, наверняка к вечеру должны были вернуться в группу. Если не придут, это повод для тревоги, группа снимется с места, и ищи-свищи её потом. Илья почувствовал некоторое возбуждение, азарт. Начиналась знакомая работа. Хоть и не террористы эта группа, а диверсанты, обучены лучше, тем хуже для них. Минус два из группы, уже хорошо, а ведь парни обученные, не чета нашим призывникам, у которых в красноармейской книжке запись «годен к строевой, не обучен». Не обучен, стало быть – воинской специальности нет, тому один путь – учебная рота и маршевый батальон, в пехоту.