Гвианские робинзоны
Шрифт:
Он узнал Робена, и забытая ненависть вспыхнула в злобной душе с новой силой. При виде каторжника, который свободно разгуливал по плантации, словно какой-нибудь землевладелец из Боюса note 241 , обозревающий свое пшеничное поле, бывший надзиратель готов был лопнуть от ярости. Его неутоленное злопамятство и ненасытная алчность обмануты дважды! Он так давно лелеял в своем сознании милую картину, как его давнюю жертву заживо погребла бездонная трясина или до косточек объели муравьи после малярийной агонии или голодного беспамятства! Потрясение было тем сильнее, что он увидел Робена живым и невредимым, почти не постаревшим, а, наоборот, посвежевшим, довольным своим урожаем. В довершение
Note241
Боюс (Beauce) — исторический район Франции, входивший в Орлеанскую провинцию.
Какое разочарование! Уповать на золотые россыпи, а натолкнуться на фруктовые плоды! Искать самородки, а найти батат! Десять лет тешиться мыслью, что от ненавистного человека остался один скелет, и вдруг увидеть его воскресшим, да к тому же — счастливым владельцем этих райских угодий!
Может, это просто мираж, какой-то кошмар, дьявольское наваждение? Где там! Перед ним живой Робен, убежавший из исправительной колонии, один из тех «политических», чье независимое и гордое поведение причиняло столько неприятностей низшему лагерному начальству, один из тех каторжников-мучеников, что носили на гордом челе печать своего страдания и, невзирая на презрительное отношение лагерной охраны, внушали огромное уважение уголовным элементам каторги…
Проклятье! И только подумать, что он, Бенуа, не представляет больше закон и не в состоянии на него опереться! Не может быть инструментом силы. Увы, не дано ему прибегнуть к заветной фразе: «Именем закона, вы арестованы!..» Слишком фальшиво звучало бы сейчас.
И впервые за долгое время бывший надзиратель пожалел о своей отставке. Как не хватало ему в этот момент голубой куртки и серебряных галунов, какой бы властью они его наделили! Он почти забыл о «великой» цели, которую преследовал, ее оттеснило острое желание мести, мозг был охвачен волной злобных и подлых мыслей.
Сомнений не оставалось. Это именно тот изгнанник, чей удачный побег так основательно опорочил Бенуа в глазах высшего тюремного начальства. Тот же самый дерзкий и вызывающий взгляд, те же уверенные черты лица, которые не исказят ни оскорбления, ни перенесенные страдания. Ну, и еще одно обстоятельство, с каким приходится считаться — мощные бицепсы атлета, который способен одним ударом рассечь глотку взбешенному тигру.
Черт возьми! Бенуа скрипнул зубами, припомнив блаженные денечки, когда в его распоряжении были верная дубинка и крепкие наручники. Дремавший в нем палач вмиг проснулся.
В конце концов он находится в глубине девственного леса, хорошо вооруженный, перед ним его враг — он может называть его только врагом! — при котором не было даже короткого мачете лесного обходчика! Ну что ж, тем лучше! Удача сама плыла ему в руки. Месть представлялась слишком доступной, чтобы ее упустить, чтобы тут же не насладиться ею. Прошить пулей «котлеты», как именовал он бедра, и делу конец!
— Я прикончу тебя, каналья! Что ты здесь делаешь? Разве тебя я тут искал?..
И бандит, не колеблясь перед убийством, стал целиться в беззащитного Робена, не подозревавшего об опасности. Бенуа медленно поднял ружье и взял на мушку грудь своей жертвы, нижнюю вершину опрокинутого треугольника, образованного раскрытым воротом рубашки.
Его палец уже осторожно нажимал на спусковой крючок, когда легкий шум помешал операции, от которой зависела жизнь инженера. Робен был не один! Высокий молодой человек с индейским луком и связкой стрел неожиданно появился в характерной для лесных жителей наклонной позе: при кажущейся утяжеленности такой ходьбы ничто не может сравниться с нею по неутомимой воздушной легкости!
— Чуть-чуть не вляпался в хорошенькую историю, — пробурчал себе под нос надзиратель. — Если б даже я уложил
Хоть и привычен был авантюрист к прогулкам в девственных лесах, но не сумел точно выдержать направление, которое привело его к владениям робинзонов. Через несколько минут он понял, что заблудился, когда уперся в подножие крутой скалы, одиноко торчавшей среди светлой поляны.
— Фу-ты, — удивился он, — скалы такого размера — редкое явление в здешних местах… А с ее макушки, наверное, вид еще более необычный. Если взобраться наверх, кто знает, что я там увижу… Ну, вперед! Мобилизуем нервы и выдержку!
Подъем оказался трудным на редкость. Но Бенуа не из тех, кто отступает. Хоть от солнца горело лицо и дымилась кожа, хоть до крови были растерты и ободраны о камни колени и руки, он добрался до вершины через полчаса нечеловеческих усилий.
Обливаясь потом, теряя дыхание, побагровевший и совершенно разбитый, бандит рухнул прямо на раскаленный кварц. Взгляд его устремился в широкий просвет, открывшийся перед ним. И вдруг с Бенуа что-то стряслось, он вскочил словно ужаленный.
— Нет, невозможно! — воскликнул он. — Глазам своим не верю! Да я же не спятил… Это не мираж… Не ошибка… Вот одна гора… Другая… Третья… Четвертая… Пятая… Шестая… А где же седьмая? Прячется за остальными наверняка! Индеец говорил доктору и начальнику тюрьмы: «Затем появятся семь гор… Это золотые горы». Клянусь именем покровителя всех негодяев земли, я их вижу, вон там, в каких-нибудь двух лье note 242 отсюда, такие четкие темно-синие контуры на фоне серого неба… Два лье, восемь километров лесом, это проблема одного дня! Двенадцать часов на прорыв заграждения из лиан, затем… богатство!
Note242
Лье — французская миля, равная 4 км; в XX веке эта мера длины вышла из употребления.
Бывший надзиратель даже побледнел от волнения. Он весь напрягся, чувствуя, что самообладание готово его покинуть.
— Спокойно, Бенуа, спокойно… Для начала сориентируемся… Мой компас… хорошо… Направление: запад, двадцать два градуса северо-запад… Все в порядке! Тысяча чертей! Не могу больше сдерживаться! Хочу петь, горланить, рычать, ходить ходуном! Еще немного, и я заплачу! Черт меня побери, вот это открытие! Можно быть довольным! И все это мое… Все сокровища гор! Я богач! Тайна золота теперь у меня! Ну, хорошо… Хватит верещать, словно красная обезьяна при луне. Надо спуститься, найти остальных, привести их к месту назначения и поделиться открытием… Это не слишком приятно, да ладно уж… Там хватит на всех. Какая разница! Случайность многое определяет. Если бы я не встретил этого типа, то не пришел бы сюда, не забрался на скалу, не нашел бы гнездышко с золотыми яичками. В конце концов, Робен подождет. Сперва займемся более неотложными делами. А попозже я с ним расквитаюсь!
Авантюрист в последний раз с пламенным вожделением взглянул на горизонт, где четко выступали профили холмов, затем стал медленно, как бы нехотя, спускаться вниз.
— Ого, да здесь тоже золото! — пробормотал он, внимательно изучая в нескольких местах выступы белого кварца, испещренного голубыми прожилками. — Какая досада, что нет со мной кирки или молотка!
Тупым концом мачете ему удалось отбить кусочек породы. Многочисленные золотые песчинки, видные невооруженным глазом, искрились на солнце, подтверждая богатство минерала.