«ГЗ»
Шрифт:
Мы с Зоей оставляли комнату в ГЗ. А после 19 мая и комната Лили также должна опустеть – невеста станет женой и переедет в квартиру мужа. В центр Москвы. Как описывала Зоя, «мебель там, куда ни плюнь, вся антиквариат. И посуда тоже. На стенах картины висят: Шишкин, Левитан, Айвазовский… Не такие известные, как в Третьяковке, но подлинники…» У подъезда дорогой автомобиль – «Артур их каждый год меняет…»
Да, Лиля за прошедшие дни так и не решилась вернуться к Виталику. Продолжала готовиться к свадьбе с Волосенко. Зоя будет у нее свидетельницей. Меня,
19 мая я выехал к ЗАГСу пораньше, чтобы ничего не пропустить. Но Виталика все-таки не опередил. Он уже стоял на дороге возле ступеней, ведущих к дверям бракозаведения. За его спиной – обещанное такси с приглашающее распахнутой дверью.
Мы поздоровались, и я, чтобы не отвлекать Виталика, отошел в сторону. Тоже стал смотреть на дорогу. В ту сторону, откуда должна была подъехать машина с невестой.
Вот он – длинный белый лимузин в цветах и колечках. Виталик заметно напрягся. И я…
Но из лимузина вышли совсем незнакомые жених и невеста.
И еще одна тревога была ложной. И еще. В этот день было много бракосочетающихся. Или брачующихся. Или бракообразующих…
Когда подъехал очередной белый лимузин, и я, и, видимо, Виталик были готовы вновь увидеть «не нашу» пару. Но из лимузина вылез розовенький Волосенко. За ним выбралась бледная, как из кресла стоматолога, Лиля. И еще какой-то равнодушный, незнакомый мне парень. И печальная Зоя. А еще, видимо, maman, papa, etc.
Виталик подошел вплотную к ступенькам. Волосенко и Лиля должны были пройти мимо. И они прошли. Артур даже не взглянул на Виталика. Лиля не удержалась и скосила глаза в сторону. И пошатнулась на высоких невестинских каблуках. Зоя поддержала ее. И вздохнула, глядя на Виталика.
Лиля, держа под руку Волосенко, однако, продолжила свой путь замуж. Они не спеша поднимались по ступенькам. Виталик, пропустил Артура и Лилию мимо, побрел к такси. Но не сел в него. Обернулся. Решил, видимо, дождаться, когда за его невестой захлопнется дверь.
Вот Волосенко уже распахнул ее перед Лилей. Но та неожиданно как споткнулась. На ровном месте. Не вошла. Остановилась. И обернулась.
Виталик смотрел на нее. Она на него. Виталик смотрел на нее. Она на него. Волосенко что-то сказал. И снова Волосенко что-то сказал. И снова Волосенко что-то сказал. Но кто его слышал?
Лиля вдруг стряхнула с ресниц откуда-то взявшиеся слезы и улыбнулась, и сделала шаг от двери, выскользнув из туфель на каблуках, бросив фату в руки Волосенко, и побежала босиком вниз по ступеням. К Виталику, к его песням:
«Через тумбу-тумбу-раз, через тумбу-тумбу-два…»«ВсеОна бежала и не думала ни о гаданиях, ни о каббале, ни о благополучном семействе Волосенко…
Хлопнула дверца такси. Виталик и Лиля умчались в другой ЗАГС подавать другое заявление. Я смотрел на Зою. Она на меня…
Вечером мы пили чай в Зоиной комнате вчетвером: мы вдвоем и Лиля с Виталиком. Такую Лилю мне не доводилась видеть. Она была весела, игрива, воздушна. Виталик не отрывал от нее глаз. И почти не выпускал из рук. Ее плечи. Ее косички.
Лиля много смеялась. Но потом ей кто-то позвонил по телефону, и она расплакалась:
– Это мама Артура… Они мне выставляют счет за свадебное платье, за лимузин, за ресторан и за все прочее…
– Сколько? – спросил Виталик. Спросил решительно, как будто у него в кармане лежала чековая книжка. Подпишет одну бумажку, и нет проблем…
Лиля сказала. Это была весьма немаленькая сумма. Ни у Лили, ни у Виталика в наличии таких денег не было. Не было и у Зои. И у меня – только что закончившего ремонт, да и за годы холостяцкой жизни непривыкшего к накопительству…
Веселый такой вечер закончился мрачновато. Хотя вместе с тем и оптимистично – Виталик сказал опять же решительно:
– Ничего. Я буду много работать. Я все отработаю. Мы все им вернем. Все до последней…
Держась за руки Лиля с Виталиком ушли в свою комнату. Включили музыку. Негромкую. Кажется, Лиля опять плакала.
Мы с Зоей продолжали молча сидеть за столом с остывшим чаем. Потом она встала:
– Я сейчас, – и вышла из комнаты.
Вернулась, однако, не скоро. Я несколько раз подогревал воду для чая.
– Ты куда пропала?
Зоя отвечала уклончиво:
– Так, одно дело было…
Я кивнул и зевнул – поздно уже. Но Зоя, похоже, не собиралась спать. Она оставила открытой дверь в прихожую и как будто ждала чего-то.
Я не удержался, спросил:
– Кто-то должен прийти?
Зоя ответила опять же уклончиво:
– Может быть…
Мы посидели в тишине еще минут пятнадцать. Потом я услышал, что кто-то подошел к нашей комнате. И через прорезь в двери бросил что-то в почтовый ящик, который висит на внутренней стороне.
Когда шаги удалились, я вышел в прихожую, приоткрыл ящик. В нем лежала купюра. Показал Зое – она улыбалась:
– Получилось!
Я все понял. Положил деньги назад. Открыл свой бумажник, и, достав оттуда самую крупную бумажку, также сунул в ящик. Сказал Зое:
– За обоих.
Она кивнула.
Мы долго не могли заснуть. Всю ночь к двери тихонько подходили и подходили люди – студенты, аспиранты и прочие, – бросали и бросали в ящик.
Утром Зоя сказала Лиле:
– Слушай, глянь в почтовый ящик. Кажется, почтальон приходил…