Х – 11
Шрифт:
Фестиваль, или шабаш — хрен знает, как правильно назвать это мероприятие, был в разгаре. Как пелось в одной стариной песне: "А свадьба эта пела и плясала!". Кого здесь только не было! И длинноухие "ельфы", мать их ети; и почтенные бородатые гномы с накладными бородами — жители подгорного королевства; и недомерки полурослики; и Гэндальфы с Сауронами; и прочие толконутые; не обошлось и без "ролевиков", закованных в железо и экипированных не хуже рыцарей Круглого стола; были и "поттеро-толчки", ряженные в цвета факультетов, с обязательными шарфами — адепты игр "Хогвартские сезоны".
Также присутствовали вампиры, ведьмы, вурдалаки
Но, не эта публика правила бал в ночном лесу. Заправляли всем сатанисты, которые, судя по всему, и были организаторами и идейными вдохновителями этого гульбища. Одеты эти ребятишки были в длинных бесформенных хламиды с капюшонами, которые хорошо скрывали их лица и фигуры. Кстати говоря, такая добротная маскировка не исключала, что среди "ребятишек" были и самки. Назвать их девушками у Дениса язык не поворачивался. По традиции, темные хламиды сатанистов украшал перевернутый крест — вся атрибутика была соблюдена.
Для того, чтобы детально рассмотреть всю эту массовку, старшему помощнику не потребовалось прибегать ни к ночному зрению шкиры, ни к аналогичным возможностям кадата — периметр поляны, на которой происходила тусовка, был отлично освещен многочисленными кострами, на которых, заодно, еще и готовилось что-то вкусное. Конечно, без снятия пробы утверждать однозначно было невозможно, но, по крайней мере, запах был соблазнительный — старший помощник специально откинул капюшон шкиры, чтобы "нюхнуть". Всеми хозработами по поддерживанию огня и готовке занимались сатанисты, а остальная публика лишь пользовалась результатами их труда. Все, как обычно — справедливости в этом мире не было, нет и не будет.
Однако, все эти люди собрались в ночном лесу не на пикник, чтобы пожрать на свежем воздухе. Как говорится — отнюдь. Но, чтобы убедиться в этом, пришлось воспользоваться ночным зрением шкиры — ресурс кадата, по ощущениям Дениса, был меньше ресурса шкиры. Со ней все было четко и однозначно — полоска заряда показывала, что батарея заряжена процентов на шестьдесят, а вот сказать то же самое про кадат, старший помощник не рискнул, поэтому именно его он решил сэкономить. "Вооруженный взгляд" показал нездоровый ажиотаж в центре лужайки.
Нервическая активность проистекала возле небольшого холмика, расположенного в центре поляны, а может быть это был большой алтарь? — хрен его знает, как у этих извращенцев все там устроено, но было понятно, что главное действо впереди и проистекать оно будет именно там. Алтарь/холмик и суетящийся "персонал" были отделены от остальной поляны горящим кольцом и именно поэтому надежно скрыты от взглядов всех присутствующих, кроме, разумеется, старшего помощника. Судя по тому, что никаких дров в огненном кольце не было, использовалась нефть, или что-то подобное.
Точное число приверженцев падшего ангела определить было трудно — они всё время хаотически, в стиле броуновского движения, вились около костров, вокруг которых собрались все приглашенные на шабаш, но голов (или хвостов?) двадцать —
Они заботливо поили "гостей" горячим глинтвейном и не менее заботливо угощали жаренным на углях мясом. Это, что касается периферии, а около "алтаря" суетилась группа из шестерых служителей Князя тьмы, они что-то там делали, но что именно разобрать было невозможно. Впрочем, Денису все эти телодвижения были параллельны — для Юльки опасности не представляют и хрен-то с ними, пусть развлекаются, если мозгов нет. Старший помощник, в отличие от большинства людей, точно знал — на своей шкуре проверил, "что мы отдав концы не умираем насовсем", поэтому большего идиотизма, чем заигрывание с Владыкой Преисподней, он себе не представлял.
И кстати о рыжей — вполне естественно, что около одного из костров, пребывала она не в гордом одиночестве, вкушая мясо, от запаха которого рот Дениса мгновенно наполнился слюной, и запивая его парящим и ароматнейшим глинтвейном, а находилась в окружении четырех молодых людей, пускавших слюни на ее сладкую попочку. Нет, никто не спорит, что и остальные, жизненно важные с мужской точи зрения, части тела у нее были "перший зорт", но попочка… как говорят в Одессе — это что-то особенного! Юлька и раньше на недостаток мужского внимания не жаловалась, а теперь, с обретением Силы она непроизвольно излучала такие женские флюиды, или как их там еще, что самец с нормальной половой ориентацией не обратить на нее внимания просто не мог.
Естественно, что знакомиться подходили не все: кто-то просто робел, кто-то трезво оценивал свои шансы, но пассионариев, да и просто недужных на голову у нас хватает, поэтому толпа поклонников присутствовала перманентно. Вот и сейчас эта "великолепная четверка" бросала друг на друга грозные взгляды, напрягала мускулы, хвасталась, подтягивала животы, напропалую шутила (иногда удачно) и вообще всячески распускала перья. Но, четверка альфа-самцов и Юлька были только ядром композиции, кроме этой пятерки вокруг роились еще несколько парней, статью пожиже и пара-тройка случайно затесавшихся девиц. Девушки поначалу не осознали, что шансов против рыжей у них нет, и теперь за это расплачивались, купаясь в волнах мужского внимания, катящихся мимо них. Старший же помощник подобрался поближе и с интересом наблюдал за этим спектаклем.
"Ярмарка тщеславия!" — насмешливо прокомментировал происходящее внутренний голос.
"Уильям Теккерей…" — меланхолично отозвался Денис. Современной молодежи этого не понять, для нее, что "Ярмарка тщеславия", что "Слово о полку Игореве", или скажем — "Золотой осел" Апулея, это то же самое, что мануал по уходу за мамонтами, или динозаврами — угар, отстой и трэш. Но, во время оно, когда книги "доставали", а не скачивали, все было по другому. Отец старшего помощника отстоял несколько ночей в очереди и заполучил вожделенную подписку на собрание сочинений Теккерея. Вследствие этого Денис и прочел "Ярмарку" — раз уж попалась в руки столь непросто доставшаяся КНИГА! — надо читать. Книжным дефицитом, в пору его взросления, и определялась более-менее широкая литературная эрудированность старшего помощника и его внутреннего голоса.