H.i.d.a.
Шрифт:
Я напряг мышцы, стараясь разорвать цепочку наручников, но ничего не вышло. Лишь ощутил горячую струйку крови, вытекшую из кожи, которую проткнули острые металлические грани.
Слишком слаб я для подобных трюков, или же просто сейчас не в лучшей форме нахожусь. Чувствую какую-то слабость неприятную.
Хотя можно вывихнуть себе большой палец и вытащить руку, так хотя бы освобожусь. Но остаётся вопрос, что делать с ногами? Не уверен, что там можно что-то сделать, если только я не умею отпиливать пятки
Нет, надо придумать, что-то другое. Но идею с большим пальцем оставлю как запасную.
Продолжая осматриваться по сторонам со своей лежачей позиции, я понял, что смотрю на заднюю стену склада, а всё остальное помещение скрыто за моей спиной.
Меня это не совсем обрадовало, не люблю ощущение того, что всё самое важное творится за твоей спиной, особенно когда кто-то сговаривается, планируя твою смерть, а любимая девушка изменяет с лучшим другом.
И зачем я это только вспомнил?!
Медленно приподняв голову, я постарался посмотреть через левое плечо, но ничего толком не увидел. До моих ушей все так же доносились всхлипы и тихий шёпот, который очень трудно разобраться даже с моими слухом. Лишь можно уловить слова: мама, спасите, убьют. Всё.
Но это наводит на мысль, что я здесь лежу не один, кто-то со мной рядом.
Вновь прислушавшись к окружению, я не услышал ничего того, что могло бы восприниматься как угроза моей жизни или чем-то ещё опасным, поэтому решил повернуться на другой бок и рассмотреть остальных заложников.
Надеюсь, это не какой-то злодей плачет над трупом убитого. Иначе ситуация примет скверный оборот.
Застонав от боли, я повернулся на другой бок, чувствуя, как металл наручников жадно вгрызается в кожу рук, голова начала кружиться, словно меня усадили на вертолётные лопасти и оставили крутиться.
— Только попробуй блевануть! — раздался знакомый грубый голос.
Подавив в себе желание исторгнуть из желудка кофе и парочку булочек, которые составили мой дневной рацион приёма пищи, я посмотрел на девушку, лежащую передо мной.
Кэтрин смотрела на меня с уставшим выражением лица и слабой улыбкой, которую у неё не получалось скрыть за напущенным раздражением. Она пыталась всё время сдвинуть уголки губ, дабы перестать улыбаться, но выходило только хуже.
Её волосы растрепались и слиплись от крови, наверняка как и мои.
Я осматривал её одним глазом, и замечал, как руки девушки заведённые за спину почти не двигались, а ноги согнутые в коленях мелко подрагивали от напряжения.
Ей было крайне неудобно лежать в такой позиции, но ничего поделать она не могла.
Почему?
— Ты как? — первым задаю вопрос.
И только сейчас понимаю, как сильно пересохло моё горло. Сначала вырвался хрип, затем лёгкий кашель заставивший меня уткнуться лицом в холодный пол.
С неприятным
Как я ненавижу подобные моменты.
— Лучше, — говорит Кэтрин, ничуть не смущаясь от моего поведения.
— Скажи, что с моим правым глазом? — спрашиваю её.
Я чувствую его, могу подвигать. Всё дело в веке, которое я не могу открыть.
Вместо того чтобы присмотреться, Кэтрин принюхалась, затем тяжело вздохнула закусывая губу и сдерживая стон, а после этого ответила:
— Кровь засохла, и всё склеилось.
Я лишь коротко кивнул в знак благодарности, а затем постарался ещё внимательней осмотреть девушку.
На первый взгляд, на ней не было каких-либо видимых мне повреждений. Руки и ноги вроде целые хотя я вижу только их часть, ступни и кисти заведены назад у неё почти за спину, лицо в синяках, волосы слиплись от крови, но девушка в сознании. Повреждения не серьёзны. А ещё, она больше не смотрит на меня с вызовом и надменностью, обычный взгляд уставшей девушки. Такой Кэтрин даже больше нравится. Хотя бы не вызывает желание врезать ей со всей силы.
— Надо выбираться, — сказал я, подвинувшись к ней ближе, чтобы перейти на шёпот.
Наши лбы почти соприкоснулись, я ощутил её горячее дыхание на щеке. Взгляд серо-зелёных глаз следил за каждым моим движением. Словно она оценивала меня, ждала дальнейших действий, чтобы затем подвести какие-то итоги известные только ей.
— Не так это легко будет сделать, — сказала Кэт.
Она подвигала плечами и бёдрами, за её спиной зазвенели цепи. Я попытался приподняться, чтобы рассмотреть получше, но меня боднули лбом.
— Чего? — тихо возмущаюсь я.
— Совсем сдурела? А если нас заметят? — тихо прошипела она, буравя меня гневным взглядом.
— Мы здесь с тобой шепчемся на повышенных тонах, давно бы уже услышали! — огрызаюсь в ответ, пытаясь вновь подняться.
На этот раз она врезается лбом в мою ключицу и я тут же падаю обратно как мешок с картошкой, звеня цепями.
— Сказала же! — прошепталаКэт мне на ухо тяжело дыша, — Никого рядом нет, но это не значит, что нужно привлекать внимание, идиотка!
— Тебе помочь пытаюсь!
— Да как ты поможешь?! Меня сковали по рукам и ногам, как поросёнка на вертеле! Того и гляди, сейчас жарить будут!
— Да с радостью посмотрю, и, надеюсь, успею отгрызть кусочек от твоей противной задницы!
— Моя задница покроется такой корочкой, от которой твои хилые зубенки поломаются! — прошипела она, щуря глаза, чтобы казаться угрожающей.
— Тише!
Я снова услышал чьи-то всхлипы, они были совсем рядом.
— Какие-то студенты, — поняв, к чему я так настороженно прислушиваюсь, сказала Кэтрин, — Девчонка плачет уже несколько часов.