Хакер. Генезис
Шрифт:
— Арабеск может перемещаться во времени, ты сам мне это сказал. Через три года у меня и Тильдэ будущего нет. Либо сейчас мы станем одним человеком, либо вскоре наша сила нас просто погубит. Мы не в состоянии удерживать её, находясь в эмоциональном дисбалансе.
— Дина…
Я остановила его, выставив руку перед собой и отрицательно качнув головой.
— Давай просто попрощаемся? — Попросила я, а на глаза навернулись слёзы.
— Нет! — Золтан в один шаг преодолел расстояние между нами и крепко притянул к себе. — Вера Микстио. Помнишь, что я тебе говорил? Ты моё отражение! Ты
— Судьба, которая ничего не может чувствовать.
Золтан ненадолго оторвался от меня, что заглянуть в глаза.
— Ты вернёшься ко мне. Вернёшься целой и невредимой. Настоящей Диной.
— И ты лишишься брата. — Выдохнула слова Рейзи.
— Он всё поймёт, я знаю Дэмители. Ведь он мой брат.
— Я хочу покоя. Даже если мне придётся умереть. — И нехотя вырвавшись из объятий окаменевшего Золтана, я вышла в коридор, оставив его одного.
Где-то в глубине меня, там, где ещё теплиться воспоминания о прошлой жизни, я нашла ответ. Ответ всему. Ответ на чувства Дэми, на неопределённые чувства Золтана. Ответ на свои чувства. Страшно, если Тильдэ поглотит меня без остатка и как человека — Дины Чарской — уже никогда не будет существовать. Но есть и второй вариант. Я поглощу все чувства Тильдэ. И что? Стану доброй овечкой, несущейся помогать всем, и вся? Я не альтруистка. И никогда ею не была. Не моё это.
Может, стоит попрощаться? Оставить о себе что-то хорошее. Оставить память, что я была. Что я реально существовала.
Ноги сами понесли меня к тому, кто должен меня отпустить раньше всех.
Дэми сидел на скамейке, подставляя лицо солнцу. Такому уже родному мне солнцу.
— Дина? — Когда я села рядом, Дэми даже не пошевелился. Он просто знал, что это я. Он всегда меня чувствует.
— Нам надо поговорить. — Попросила я, садясь поудобнее, но не закрывая глаза. Я хочу, чтобы это осталось моим.
— Говори. — Выдохнул Дэми.
— Мне придётся сразиться с Тильдэ не потому что она доппельгангер, а потому что это я. Это надо сделать сейчас, иначе мы обе умрём через три года. А так есть шанс, что вместо двух близнецов появится нормальный человек со всем спектром эмоций.
— Но этот человек уже будет другим. Это уже не ты и не Тильдэ.
— Резонно. — Кивнула я и даже ухмыльнулась. — Видишь ли, мне тоже не легко жить, постоянно злясь на всех и всё. Моё поведение не есть адекватное. И ты прекрасно это видишь.
— А если кто-нибудь убьёт Тильдэ? Останешься только ты? — Дэми резко выпрямился и его глаза загорелись от одержимой идеи.
— Дима, послушай меня внимательно. — Впервые за всё время, что я нахожусь на Аспорум, я назвала своего друга так, как звала на Земле. — Я не знаю, что будет дальше. Но я хочу, чтобы ты понимал, что наша с тобой дружба, это самое лучшее чувство, что я ощутила за всю жизнь. Надеюсь, что с настоящей Диной-Тильдэ ты найдёшь тот же общий язык, что и со мной.
— Став адекватной в плане эмоций, ты разве не сможешь полюбить меня? — Дэми неожиданно хватает меня за руку и прижимает к сердцу.
— Ты видел, как Тильдэ смотрела на Золтана? Видел. — Киваю, потому что вижу лицо друга в этот момент. — Я бы также на него смотрела, если бы могла себе это позволить.
—
— А почему я? Думаешь, мне прям охота умирать? Мы не выбираем свою судьбу. Так уж вышло. Если ты действительно меня любишь, почему в школе ни разу этого не показал?
— Золтан тоже тебе этого не показывает!
— Показал, только что. — Нехотя призналась я, даже сама не поняла, как. Как я поняла, что это было признание? Возможно, я это поняла, когда видела Золтана и Тильдэ вместе. Она это чувствует лучше, чем я.
— И ты не выбрала Золтана? — С надеждой спросил Дэми, а я лишь устало вздохнула.
— Выбрала, но только не я, а Тильдэ. Ты ведь тоже это видел, там, за столом.
Дэми смотрит на меня как-то заморожено.
— Тебя также тянет к Тильдэ, как и ко мне. Ко мне, возможно сильнее. Но Тильдэ и какую-то часть меня тянет к Золтану. Ещё тогда, в парке, когда он пытался меня угробить. Вы назвали это Вера Микстио, а книги говорят, что это обретение своей судьбы. Своей второй половины.
— Но это произошло с тобой, а не с Тильдэ! Вера Микстио, именно ты отражение Золтана. — И вдруг Дэми утыкается в свои ладони и шепчет: — Поэтому ты должна с ним остаться.
— И ты не будешь злиться на брата за то, что он отобрал у тебя меня?
— Буду. Я всегда буду злиться. — Дэми выдыхает, поднимает голову и смотрит на меня. Серьёзно так смотрит. — Моя любовь к тебе немного эгоистична, но после того взрыва, когда вы с Золтаном будто стали одним целым, я не могу больше это игнорировать. Одного хочу, чтобы ты жила счастливо, как и всегда хотела. Со мной или без меня.
— Я скажу тебе сейчас кое-что. — Нашла в себе силы признаться, что я не конченная эгоистка. — Ты только пойми меня правильно. — И начала заламывать себе руки, пытаясь унять дрожь. — Я очень рада, что ты был в моей жизни. Правда. Но если бы можно было повернуть время вспять, я бы всё отдала, чтобы не встречаться с тобой.
Дэми смотрел на меня сквозь слёзы. Та боль, которая сейчас пронзила его, отдавалась набатом и во мне. Да только кому это сейчас важно.
— Я так хочу освободить тебя от этой привязанности ко мне, что готова отдать единственного друга. Впервые я хочу поступить правильно не ради себя. Я понимаю, что сейчас убиваю тебя своими словами, но рано или поздно ты поймёшь их смысл. — И встаю, прежде чем Дэми меня остановит. — Даже если к тому времени меня уже не будет рядом.
Тильдэ ждала меня у моей комнаты. Собственно, этого следовало ожидать. Такая же, как я. Только добрая. У неё даже во взгляде свозит эта святость, нежность и сочувствие. Всё то, чем я обделена с рождения.
— Я тоже боюсь. — Произносит Тильдэ, а на её глаза наворачиваются слёзы.
— Ты знаешь, зачем Арабеск пытался столкнуть нас лбами?
— Он не знал, согласишься ли ты добровольно на эту битву. Вдруг ты бы сбежала, оставив нас умирать. Разжечь в тебе ненависть проще, чем согласие. Арабеск пытается спасти свою сестру — и это не я или ты. Это мы. Та девочка, которая сильнее нас обеих. Она такая же добрая, как я и такая же сильная, как ты.
— У неё есть имя? — Мне вдруг становится страшно. Очень страшно.