Хакер. Охота
Шрифт:
— Стерва. Я тебя уничтожу! Ты потеряешь всё и всех! — Гаранин шипел как змей, с каждым словом выплёскивая тонну яда.
А Дина смотрела куда угодно, но не на зятя. От него исходила зловещая энергетика. Страшная и сумасшедшая. И хоть Дина не боялась Гаранина, опасения всё равно были.
— Убирайся! — В какой-то миг стрельнув глазами в упор Андрею, Дина облила жениха сестры взглядом полным презрения.
Гаранин всё-таки послушался и рывком двинулся на выход. Обувшись, мужчина схватил свой тренч и вылетел из квартиры,
Глава 7
Начало положено
Дина ещё долго стояла в коридоре, уже после того, как заперла дверь после ухода зятька.
«Что же будет со мной, когда Алина и эта мразь поженятся?» — Негативные мысли захлестнули Дину с головой. Она продолжала тупо глазеть на дверь, а в голове вертелись шестерёнки. Как быть? Куда бежать?
Свадьба назначена на середину ноября. И Гаранин предупредил, что устроит Дине «лучшие» моменты. Неужели придётся бежать из родного дома? Куда? К кому?
Существовал только один человек, к которому Дина могла спокойно прийти за помощью. Это семья Арсения. Но чувство застенчивости и стыда мешала Дине переехать к родителям друга. Скорее всего Коростылёвы будут только рады присутствию девушки.
Всё же с Дины сошло это странное наваждение. Она наконец-то пришла в себя, разулась, сняла куртку и ушла в душ. Родители придут не раньше семи часов вечера, поэтому можно спокойно передвигаться по квартире не боясь схлопотать за вчерашнее отсутствие.
В комнате Дина достала учебники, тетради, сложила всё в большую спортивную сумку, но присев на кровать, задумчиво посмотрела на вещи.
«Ещё рано». — Что-то подсказывало, что уходить ещё не время.
Включив старенький ноутбук, Дина включила очередной турецкий сериал и решила немного прибраться в комнате, чтобы занять и руки, и мысли.
В пять часов дня Дина ушла на кухню, держа телефон в руках. В этот момент она переписывалась с друзьями в групповой переписке. Отложив телефон, Дина подогрела себе ужин и уселась за стол. Очередной звонок телефон подсказал девушке, что пришло новое сообщение.
Потянувшись к телефону, Дина запихала в рот кусок горячей котлеты. И тут же её выплюнула в стенку, когда увидела, от кого собственно пришло сообщение.
— Твою ж дивизию! — Воскликнула Дина и вилка из её руки со звоном выпала, отскочила от тарелки и завершила своё грандиозное сальто на полу, закатившись под табурет.
— Откуда ты мой номер узнал?! — Дина вцепила обеими руками в телефон, внимательно всматриваясь в дисплей. Дине всерьёз казалось, что глаза её обманывают.
— Какая же ты скотина, Троицкий! — Чарская продолжала ругаться, читая сообщение одноклассника.
«На завтра захвати учебник по истории. Я свой оставил у Лапочкина». — Гласило сообщение.
— А с чего ты взял, что я согласна на твою авантюру? — Дина вскрикнула, сжимая вместо телефона челюсти. — Сказала нет, значит нет!
Только
«Откуда у тебя мой номер?» — С силой вдавливая в сенсорный дисплей, Дина готова была испепелить собеседника прямо через этот самый экран.
«Я о тебе много чего знаю. И большая часть мне не нравится. Не забудь принести учебник». — У Дины от злости уже глаз начал дёргаться.
Чарская не стала отвечать. Сейчас бы её ответы состояли на 90 % из отборного, трёхэтажного мата.
— Учебник ему подавай. — Бешеный взгляд Дины, устремлённый в экран телефона, обещал мучительную смерть тому, кто в данный момент так сильно её взбесил. — А говна на лопате не хочешь?! — Отбрасывая телефон в сторону диванчика, Дина вылетела из кухни, топая как тираннозавр.
Вечером, когда мать Дины вернулась с работы, первым делом, та заявилась в комнату дочери.
— Явилась? Ты где вчера опять пропадала? Снова у своих друзей-алкоголиков была?
Валентина Чарская кинула короткий взгляд на перевязанную руку Дины.
— Что это ещё за бинты?! — Вспылила женщина, влетая в комнату.
Схватив дочь за перевязанный ожог, Валентина Семёновна даже не обратила внимание на шипение и гримасу боли на лице Дины.
— А ну, снимай! Уже кололась?! Ах ты дрянь малолетняя! — Женщина отбрасывает руку Дины, продолжая кричать. — Снимай тебе говорю, оглохла?!
Не дождавшись, пока Дина осторожно развяжет руку, Валентина Семёновна, снова хватает дочь за запястье, сама срывает бинт, задевая пострадавшую кожу. Буквально сдирает повязку вместе с кожей.
От прострелившей сознание боли, Дина едва сдерживается, чтобы не закричать. Но видя, что мать не выказывает никакого чувства сострадания, не выдерживает и всё-таки срывается на крик, тряся перед лицом матери больной рукой.
— Ожог у меня! Видишь, ожог! Обожглась я!
А Валентина Семёновна, прикусив нижнюю губу, вдруг выдаёт следующую фразу:
— Это, что за наркотики ты принимаешь, что они разъедают кожу? — Женщина совершенно не слышит дочь. Не слышит боли в голосе Дины. Не слышит слёз. Не видит саму дочь в упор.
Слова матери никак не задели Дину. Она уже привыкла к недопониманию и порицанию со стороны родителей.
— Ты глаза-то разуй. — Ядовито произносит Дина, когда на её руке выступает сукровица, стремительно превращающаяся в струйки крови. — Неужели не можешь отличить ожог от язвы?
Возможно, вам покажется, то Дина груба с матерью. Но дело в том, что они уже давно живут скорее, как соседи, нежели как семья. У Валентины Семёновны напрочь отсутствует материнский инстинкт по отношению к Дине.