Хакеры 2. Паутина
Шрифт:
Ему очень нужны деньги, но зачем — этого никто не знал. Он был настроен на работу и уверен, что именно их группа должна выдать лучшие результаты для получения суперприза.
Каждая группа получила копии так называемых персональных спутников, которые существенно облегчали поиски нужной информации в сети и даже могли на примитивном уровне общаться со своими админами.
А также им выдали исходники вируса «Стакс», в нескольких модификациях, среди которых Лекс обнаружил и свою, заточенную совсем недавно под железо и операционные системы японского провайдера NEC Biglobe.
Перед
Как это сделать технически, никто понятия не имел, но за те деньги, что платил хакерам Четвертый рейх, все готовы были не то что программировать, а горы сдвинуть.
— Та группа, которая сделает это первой, оставит за собой право придумать и прописать в теле вируса его новое название, — подбросил Лотар дополнительный стимул.
Первый день, конечно же, никто не работал. Большинство слонялось по базе, изучая и обсуждая все плюсы и минусы обстановки. Тестировали, дегустировали, пили пиво и общались — преимущественно внутри своих групп. Проще говоря, акклиматизировались.
То, что эта база одноразовая, было понятно с первого взгляда. Внутренняя отделка из дешевого пластика, недорогая, хотя и надежная, система вентиляции, простенькая мебель и даже пластмассовые тарелки и вилки — все говорило только об одном: после использования это не жалко выкинуть.
На второй день понемногу приступили к работе. Молчаливый цыган вручил Лексу — выпала их очередь — ключ от комнаты совещаний, и вся группа собралась там, чтобы обозначить первостепенные задачи. Время было около полудня, некоторые, включая Андерса, только-только проснулись и еще толком не понимали, что происходит.
Круглый стол, вокруг десяток стульев, еще столько же вдоль стены. В центре стола уже знакомый им голографический проектор.
Отдельно стоит вайтборд. Эта ослепительно белая доска с глянцевым покрытием — самый необходимый атрибут для любой команды разработчиков, особенно немного двинутых и разговаривающих на разных языках. В кармашке на одной из ножек вайтборда десяток разноцветных фломастеров, рядом специальная тряпка для того, чтобы стирать написанное.
К вайтборду Лекс и подошел первым делом. Взял наугад фломастер, разделил доску пополам. На одной половине написал «AI», на другой «STUX». Подождал, пока остальные усядутся, затем спросил:
— Кто и что может рассказать про искусственный интеллект?
— Это не искусственный интеллект, — сказал поляк. — Это обычный поисковик со встроенным эвристическим анализатором и примитивной говорилкой.
— И тем не менее это искусственный интеллект, — сразу же поправил его француз.
— У тебя есть аргументы?
— Да. У меня есть такой спутник.
Матиас, еще один взрослый дядька, прибывший сюда из Англии и постоянно ведущий себя как тинейджер, с восхищением воскликнул:
— Йо, круто! Я слышал, эта штука триста кусков стоит!
— Это не аргумент, — ответил поляк. — У меня на ноутбуке стоят «Окошки», и я ими даже пользуюсь, но я не называю их операционной системой.
— И тем не менее «Виндоус» — операционная система, а эта программа, точнее, комплекс программ, —
— Курва-матка-чешуя! — фыркнул поляк. — Это такой же искусственный интеллект, как я немецкая овчарка!
Француз посмотрел на него задумчиво — похоже, в его наушниках возникли трудности с переводом. Потом медленно произнес:
— Гав-гав.
Обычно подобные споры возникали на приватке. Уходя от сути вопроса, участники начинали обсуждать «Виндоус», железо, дизайн, игры — все что угодно, кроме самого главного.
В режиме онлайна такие споры могли длиться часами. Иногда эти дискуссии заканчивались переходами на личности. В таких случаях Лекс, пользуясь правами админа, закрывал топик и набрасывал на особо провинившихся сутки «read only».
В реале контролировать команду оказалось несколько труднее.
— Лекс, сотри «Эй-Ай», — попросил поляк. — От того, что этот поисковик установлен на коммуникатор Жана, он еще не стал искусственным интеллектом.
— Если у тебя чего-то нет, это не становится дерьмом.
— А я и не называл этот поисковик дерьмом…
— Хватит! — воскликнул Лекс. — Жан… в нескольких словах опиши принципы этого… кхм… комплекса программ.
Жан заколебался. Кажется, доклад не входил в его планы.
— Ну… я могу расписать и скинуть тебе…
— Не надо расписать, надо сейчас рассказать.
— Ладно, — неохотно пожал плечами Жан.
Поляк подобрался. Он явно собирался придираться к каждому слову своего недавнего оппонента, и Лекс сделал ему знак рукой, чтобы не перебивал.
Жан тем временем начал:
— Каждый персональный спутник уникален и затачивается под конкретного хозяина. Я не знаю, кто и где производит первичную настройку, но, когда я получил свой, программа уже знала, кто я, как меня зовут, мои интересы, некоторые привычки. Это круто. — Француз расплылся в улыбке, видимо, вспоминая какой-то смешной момент, затем продолжил: — Со временем программа обучается, чем дольше я с ней взаимодействую, тем функциональнее она работает. Она самообучается, понимаете? Самостоятельно перенимает мою манеру общения и не просто подставляет стандартные ответы, а отвечает что-то осмысленное даже на тупые вопросы вроде «Как дела?». Эта программа находит все, что мне нужно, и мне даже не приходится вбивать текст — я общаюсь с ней по микрофону. Я говорю ей: детка, найди для меня кое-что, — и она находит прежде, чем я заканчиваю объяснять, что мне нужно. Это словно мой виртуальный клон. И еще кое-что насчет ее обучаемости. Она через месяц после активации уже умела читать литы на шестнадцати языках, если это вам о чем-нибудь говорит.
Литы — это старый детский шифр, в котором буквы менялись на похожие символы, менялись окончания, суффиксы. Не бог весть какое шифрование, визуально все читается просто. Когда-то такой шифр помогал скрыть тексты в чатах от запросов дотошных поисковых программ, но длилось это недолго.
Тем не менее еще одна удобная опция для личного поисковика. Не надо самому заниматься настройкой — уже большой плюс.
— Где ты его взял? — спросила Лиска.
— Друзья помогли. Я, кстати, не триста, а шестьсот кусков отдал. Слишком много посредников было.