Half-Life 2
Шрифт:
– Доктор Фриман! – Брин тоже не терял контроля над селектором, – Я бы не советовал вам тут оставаться. Это, знаете ли, опасно для здоровья.
Гордон побежал по наклонному полу на ярус выше, чтобы поближе подобраться к шару, сотканному из чистой темной энергии.
– В момент синапса, как только я телепортируюсь, – по селектору голос Брина казался еще более довольным, – Эта камера наполнится смертельно опасными частицами, название которых еще не придумано нашей наукой. Быть может… я назову их в вашу честь, если будет время. Это спасет Вас от полного
Фриман заметался по краю платформы, ища как бы поближе подобраться к шару. Он не мог даже подействовать на шар или аппаратуру гравипушкой с такого расстояния. Краем глаза он заметил, что шар начал подниматься по каркасу шпиля вверх.
– Черт, надо ближе, – бормотал ученый, ища глазами путь.
И вдруг увидел – небольшой подъемник, закрытый силовым полем.
– Аликс, – в нетерпении бормотал он, – Ну что же ты, почему не отключаешь…
Он подбежал к подъемнику – но против силового поля он ничего не мог.
– Не отключается, – прогремел голос Аликс, как бы в оппозицию довольному голосу Брина, – Питание не тут… Обернись!
Фриман, обернувшись, быстро понял, о чем она, и понесся к краю платформы, поближе к трем водянистым цилиндрам, внутри которых плавали три энергосферы. Питание всех защитных полей в этом зале.
– О нет, солдаты!
– Когда наступит коллапс сингулярности, я буду очень далеко, – размеренно продолжал Уоллес, – В другой вселенной, если быть точным. Вы же к тому времени будете уничтожены всеми возможными и даже некоторыми невозможными способами.
Шар поднимался вверх с угрожающей скоростью. Брин уже просто стоял в нем, скрестив на груди руки. Под шаром, поднимающимся вверх, дрожал раскаленный воздух.
Фримна даже не стал отвлекаться, когда в спину ему ударило несколько пуль. Просто притянул все три сферы гравипушкой и одну за другой выпустил их с солдат, невесть откуда тут взявшихся, и синтеты, даже не успев понять, что это было, пропали, растворились в воздухе так же незаметно, как и появились. Гордон почти ничего не слышал, кроме стука собственного сердца, когда поднимался на разблокированном лифте. Быстрее… быстрее… только бы успеть…
Когда он выбежал на площадку перед шпилем, шар уже был чуть выше его головы, и не прекращал подниматься. Рядом послышались шаги, и Гордон, не выдержав напряжения, с яростным криком, обернулся и сделал несколько залпов из гравипушки по только подбегающим солдатам. Тела разлетелись в стороны, словно кегли, искря бегающими по ним молниями. Гордон, уже не задумываясь о последствиях, кинулся к одному из движущихся вдоль стены блоков и запрыгнул на его верх. Блок как раз шел закончил идти вниз, и опять начал двигаться вверх, унося Гордона вслед за поднимающимся шаром.
– Не знаю, чего вы пытаетесь добиться. Разве что вашей аннигиляции, – с упреком сказал Брин, наблюдая за попыткой Нарушителя Номер Один.
Фриман, от напряжения стуча зубами, огляделся – нигде не было уже пола или платформ, чтобы на них сойти – было слишком высоко.
– А я вас предупреждал, это тщетно.
– Он блефует, Гордон,
Прыжок – и он на какой-то узенькой стеклянной дорожке, идущей вдоль стен шпиля. Шар уже был выше, где то внутри конструкции. Каркас превратился в литые стены, и Брина уже не было видно. Гордон в отчаянии спрыгнул на первый попавшийся выступ в стене – и чуть не упал, когда выступ резко поднялся вверх – ученый оказался на очередном блоке. Еще прыжок…
– Быстрее, Гордон, он же уйдет!
– Вы все еще с нами, доктор Фриман? Не думаю, что надолго.
Фриман уже сам потерял чувство пространства и времени, перед глазами мелькал хаос железных балок, блоков, перекрытий, и шпиль, по которому поднимался шар с Брином, разрезал это хаос, словно гигантский нож, разделяя все то, что было, и все то, что еще будет. Гордон еще раз прыгнул на какой-то уступ, зацепился руками на балку, подтянулся…Еще вверх, еще, еще, еще…
Подтянувшись на какой-то перекладине из последних сил, Фриман обессилено вполз по стеклянному полу вперед. Свежий прохладный ветер обдал его лицо. Гордон поднял голову. Перед его глазами простиралась очень далекая земля, кажущаяся розово-оранжевой в лучах закатывающегося солнца. Шпиль реактора пронзал небо.
Фриман вскочил и обернулся – от Аликс его отделало лишь защитное стекло – он стоял на той самой платформе, на которую они с ней выходили несколько минут, а может быть и часов назад. Аликс твердо кивнула. Гордон резко обернулся – шар, поднявшись почти до конца шпиля, пылал и переливался перед Гордоном. Шар был внутри пяти железных лепестков, которые обхватывали его, напоминая бутон цветка. Лепестки медленно крутили вокруг шара, и Брин мелькал меду ними.
– Ваше безграничное упорство достойно лучшей цели, доктор! Хватит! Вы опоздали.
И вдруг пол тряхнуло так, что Гордон едва смог устоять на ногах. Небо, казалось треснуло, сверкнув красной молнией прямо над переливающимся шаром. И, прямо над ним, пространство дрогнуло. Фриман увидел рябь, разноцветную и ослепительную. И пространство начало расползаться, словно растущая лужа, за зеркальной поверхностью которой виднелось ярко-красное небо.
– О, боже… Гордон… Портал открывается…
Фриман замер, не в силах оторвать глаз от этого чуда. Дыра в пространстве росла, и на фоне красного неба Гордон увидел угловатые шпили… шпили их Цитаделей.
Это словно вывело его из долгого сна. Он резко обернулся, безошибочно находя взглядом поток энергосфер, несущихся к шпилю реактора. И, уже не надеясь ни на что, Фриман начал метать сферы гравипушкой, одну за другой, прямо в шар с Брином.
– Отступись, ты даже не представляешь, что творишь! – крикнул Уоллес, но остановить Гордона уже никто бы не смог.
И, когда ученый увидел, что один из вращающихся вокруг шара лепестков заискрился и сорвался вниз, он начал выхватывать сферы из желоба и метать их с двойной скоростью. Второй лепесток поле случайного падания заискрил и зашатался. Пол трясло так. Словно вся Цитадель готова была рухнуть…