Халид его пленница
Шрифт:
Ещё немного.
Когда бьёт по центру возбуждения.
Когда прикусывает мочку моего уха.
Когда шепчет слова любви.
– Хал!
Я рассыпаюсь, превращаюсь в пену.
Меня нет.
Не существует больше.
– Колючка ядовитая, - шепчет, вжимаясь в меня своим телом. – Всю душу извела.
– Я, - морщусь, когда мужчина выходит
– Сто семьдесят девять дней. Я всё посчитал, Ада. Успел к тебе. А ты тут заговор устроила.
– Ничего подобного, - разворачиваюсь, ноги подкашиваются. Но тяну платье вверх, избавляясь от него. Грудь тянет, когда Халид касается её. Сжимает затвердевшие соски, поглаживает. – Сними рубашку.
Требую то, чего так хотела. Сколько об этом думала, всё время. Не могла сдержаться, справиться. И сама выполняю приказ. Тяну белую ткань вниз, провожу ладонями по литым мышцам.
Взгляд Халида голодный, цепкий. Всё моё тело изучает, задерживаясь на груди и животе. Мужчина недовольно вздыхает, когда я накидываю его рубашку на себя.
– Ада, - качает головой, помогая застегнуть мелкие пуговицы. Его одежда идеально подходит, как я и думала. – Объяснишь? Почему я приезжаю спустя полгода и вижу тебя с животом?
– Тут очень вкусная еда, местные готовят… Тебе понравится.
– Ирада!
– С твоей охраной трахалась! – взрываюсь, толкая мужчину в плечи. – Одиноко было, вот мы оргии и устраивали. А что? Что ты от меня хочешь услышать?
– Например, - его ладонь снова поглаживает живот. Будто нет у меня других частей тела. – Почему снова соврала, что не беременна.
– Я не врала. Тесты показывали отрицательный результат. И в клинике тоже сказали, что ничего не видят. Но… А потом, когда я увидела, то уже было поздно. Мы в изоляции.
– Дальше.
– Да ничего больше. Пошли в дом? – тяну за собой, оставляя смятое платье на веранде. – Под кондиционером мне выскажешь всё.
Халид, неожиданно, кивает. Поддается из-за неожиданности. Не каждый день видишь жену на шестом месяце беременности.
И я наслаждаюсь растерянностью мужчины. Я тоже растерялась, когда токсикоз шел, задержка – а никакого ребёнка не видели. Мне кажется, у меня седых волосков прибавилось на всю жизнь.
– Алкоголь не держу, - предупреждаю, подвигая апельсиновый лимонад. Халид кивает, опуская меня на свои колени. – И ты тоже не будешь. Не одной же мне страдать. Это ты наследника хотел, ага.
– Ага. Почему тесты опять одну полоску показали?
– Не поверишь. С водой чудила, снова, - устраиваю голову на его плече, наслаждаюсь поглаживаниями. – Оказывается, если пить много воды – могут быть ложные результаты. А клиника просто убогая, там техника доисторическая. Пеленки будешь сам менять.
– А разве сейчас не памперсы?
– Не важно. Ох, - сжимаю ладонь Хала, делаю короткие вдохи. – Ой.
– Так, только не говори, что рожаешь.
– Нет. Вот, толкается. Чувствуешь? Боксер, блин. Весь в тебе – никакого мне покоя. Все вы, Гаджиевы, издеваться любите.
– Именно, колючка. А ты тоже Гаджиева. Пацан? Или девчонка?
– Без понятия. Я нашла безопасное место на материке, все подготовила к родам. Не… Не была уверена, что ты вернешься вовремя.
– Почему охрана ничего не сказала? Они отчитывались, редко, но всё же.
– Потому что я угрожала их пристрелить за такое. Ты далеко, Хал, потом отомстишь. А я с луком рядом была.
Халид хрипло смеётся, прижимая сильнее. Прикрывает глаза, медленно дышит. Он ведь, наверняка, уставший. К нам так легко не добраться, миллионы пересадок.
Он здесь.
Побег закончен, мы снова нашли друг друга. Выдыхаю, чувствуя накатывающее спокойствие. Без понятия, как всё будет дальше. Не найдут ли нас, не затянет ли Халида криминал снова.
Но это всё неважно.
– Люблю тебя, колючка.
Я обретаю дом, семью.
И уверена, что в этот раз – всё навсегда.