Халид. Во власти врага
Шрифт:
– Тебе недостаточно?
– А тебе было бы? Если бы вдруг все дела и встречи отошли на задний план, пропали. Вот только я в твоём окружении, без друзей, прогулок, без возможности съездить в ресторан или тир.
– Я подумаю, что можно сделать. Думаю, Зафар свозит тебя в ресторан, если захочешь.
– Я ведь не об этом говорила, Хал.
– Я знаю.
Хорошо.
Он услышал, уже хоть что-то. Ничего не сделает, я знаю это, вижу его. Такие как Халид привык всё решать самостоятельно, не прислушиваясь
– Но не вешай мне за Стокгольмский синдром, колючка. В эту чушь я не поверю.
– Я тебя не жалею и не оправдываю, ты ужасный человек. Который моет мне волосы, - ситуация напоминает абсурд, но я наслаждаюсь. Растворяюсь в касаниях, как мужчина добавляет тёплой воды, царапает затылок. Это до безумия приятно. – Тело реагирует на тебя, я признаю.
– А мозги нет? – в словах мужчины слышится улыбка. – Тебе нужен от меня только секс? Как подло, колючка. Наклони голову ко мне, будем смывать.
Мне нечего на это ответить. Только следую указаниям, вздрагивая, когда по лицу сползает несколько капель. Щекочут ухо, шею. Скрываются за воротником блузки.
– Надо рукой придерживать, - объясняю с улыбкой. – Чтобы вода не попадала на лицо.
Халид, банально, матерится. Мне казалось, что он пошлёт меня давно. С шампунями, с криками, когда больно дёргал за пряди. Но мужчина стойко терпит, и я не могу понять причины.
В эту секунду мне спокойно, и я позволяю слабость. Потому что знаю, что через пару дней, когда мы вернёмся домой, начнутся проблемы. По новой с Халидом, по новой борьба.
У меня ведь есть минимум одна важная причиная. Халид не хочет детей, это он чётко дал понять. Объяснил, не говоря прямо, что отправит меня на аборт. А я…
Я ведь тоже не готова стать матерью, но собираюсь, когда-то. Это не… Ребёнок не виноват в том, что его отец мудак, который не пользуется презервативами. И что его мать теряет голову от этого мудака.
– Мокрые руки, - повторяю, когда мужчина обходит меня, всё-таки расстёгивает несчастную пуговицу. Перешагивает грань. – Халид.
– Прости, - он тянется к полотенцу, и ни капли ведь не жаль. – Теперь сухие.
Будто это всё решает. Его руки сжимают грудь, мнут. Ловят затвердевшие соски, сжимают, выкручивают. Слишком больно и остро, я могу лишь ловить губами воздух.
Пальцы ползут ниже, расстёгивая пуговицы до самого низа. Гладят напрягший живот, забираются за край юбки. Халид толкается в меня, через ткань трусиков, надавливает, дыхание рвётся.
И лёгкие пропадают, когда мужчина дёргает бельё вниз, касаясь лона. Надавливает на клитор, ведёт по влажным складкам. И темнота в его глазах – мой приговор.
– Смотри, Ада. И снова у меня мокрые руки.
Глава 69. Ада
–
Выдыхаю его имя, когда пальцы поглаживают между ног. Так невыносимо нежно, слабо. Играется, заставляя лично подаваться бёдрами вперёд, безмолвно просит большего.
Он склонился надо мной, смотрит только на лицо. Как кусаю губы, как сводит судорогами от того, что сжимает клитор. Жестко, сильно, больше не двигаясь. Просто держит, пока у меня не вырывается всхлип.
– Больно? – интересуется невинно, но отпускает, поглаживает пальцами пострадавшее место. – А течёшь так, будто тебе очень и очень нравится. Хлюпаешь вся.
– Халид!
Ненавижу его в этот момент. Когда ярко показывает, насколько я никчемна в своей силе. Как всё рушится, когда он так касается, наклоняется ниже. Втягивает губу, посасывает её.
И у меня нет никаких сил спорить, просит остановиться. Даже аргумент в виде общественного места не сработает. Ни для него, ни для меня самой. Если так легко завожусь, то ни один Бог не в силах спасти мою душу.
Она окончательно принадлежит Халиду.
– Тише, колючка. Люблю, когда ты тихая.
– Мне тогда может покричать и ты отстанешь?
– Нет, просто заглушу твои стоны.
И действительно глушит. Когда толкается в меня сразу двумя пальцами, прижимается губами. Целует, пьёт мои крики и жар. Кусаю его и получаю такие же укусы в ответ. Как безмолвная борьба, финал который предрешён. Зарываюсь пальцами в его волосы, тяну к себе.
Без вопросов впускаю язык в себя, позволяя трахать рот. Высасывать из меня всю душу, сопротивление. Щетина оставляет раздражение на коже, пальцы сильнее двигаются во мне.
– Халид, - всхлипываю тихо, когда подушечка большого пальца ведёт по клитору. – Не здесь…
– Везде. Посмотри, что ты со мной делаешь.
Ловит мою ладонь, впечатывает в пах. Там стоит так, что стены прошибать можно. А он собирается меня этим ломать, снова. Кусаю его губы, сжимаю ладонь на члене. И вижу, как Халиду это нравится.
Отстраняется под мой протестующий стон. Без его пальцев пусто, внизу горит, требует продолжения. А мужчина спокойно вытирает ладонь о полотенце и улыбается, плотоядно.
Тянется к бляхе ремня, нарочито медленно расстёгивает. Чтобы я могла насладиться каждым движением. А точнее известись ожиданием. Молния издает коротких «вжух», а у меня всё сжимается.
Вот мужчина стягивает боксеры вниз, зажимая член у основания. Смотрю, ожидая, что будет дальше. Конечно, знаю прекрасно что будет, но каждый раз с ним это что-то новое, будто мужчина не любит повторений.
На головке блестит капля смазки, которую Халид растирает пальцами. А затем подносит к моему рту. Ничего не говорит, только взглядом приказывает. И я подчиняюсь.