Halo: Падение Предела
Шрифт:
Эсминцы ККОН были защищены двухметровой толщей титана-А, и коммандер Кейз умудрился полностью ободрать броню. Каждая из нижних палуб «Ирокеза» получила пробоины. Края рваной раны па теле корабля топорщились покорёженным, зазубренным металлом. Ремонтные бригады, облачённые в космические скафандры с реактивными ранцами, спиливали повреждённые секции, чтобы впоследствии установить на их место новые пластины брони.
Нижняя часть судна казалась гладкой, как зеркало, и идеально плоской. Но Кейз знал, что это ощущение обманчиво. И пройди тогда «Ирокез» под углом хоть на
Красные полосы боевой раскраски на борту «Ирокеза» казались теперь кровавыми рубцами. В личной беседе заведующий станцией предложил Кейзу удалить краску или даже нанести рисунок заново, но тот ответил вежливым отказом. Он решил оставить всё как есть. Ему было нужно напоминание о том, что его поступок, которым все так восторгались, был жестом отчаяния, но не героизма.
Ему не хотелось забывать, насколько близко он оказался от смерти.
Возвратившись на «Ирокез», коммандер сразу же направился в свою каюту, где сел за антикварный дубовый стол и включил интерком.
— Лейтенант Доминик, примите командование мостиком на следующую смену. Меня не беспокоить.
— Так точно, коммандер, вас понял.
Кейз ослабил воротник и расстегнул пуговицы кителя, а затем вынул из нижнего ящичка бутылку шотландского виски семидесятилетней выдержки, подаренную ему отцом, и налил его точно на четыре сантиметра в пластиковый стаканчик.
Ему предстояло решить ещё более неприятную задачу: понять, что теперь делать с лейтенантом Джаггерсом.
В бою навигатор проявил трусость, нарушение субординации и был на волосок от того, чтобы взбунтоваться. Кейз мог бы отдать его под трибунал. Более того, именно к этой мере взывали все мыслимые уставы и положения, но коммандеру не хотелось отдавать молодого человека в руки комиссии по расследованию. Можно было бы отправить лейтенанта куда-нибудь, где он сможет приносить войскам ККОН хоть какую-то пользу, — например, на удалённый пост слежения.
Да и стоило ли во всём винить только Джаггерса? В обязанности коммандера входило держать обстановку на мостике под контролем и не позволять своему экипажу даже помыслить о возможности мятежа.
Кейз вздохнул. Возможно, тогда и следовало объяснить офицерам, что он собирается предпринять, но на это просто не было времени. И уж тем более не было времени на обсуждение, как того хотелось бы Джаггерсу. Нет, Офицеры имеют право на собственное мнение, но их долг требует беспрекословно подчиняться приказам.
И хоть коммандер был убеждён в том, что у каждого должен быть второй шанс, но определённую черту переступать не следовало.
К сожалению, всё усложнялось тем, что в результате ухода Джаггерса на мостике образовалось бы вакантное место. Кейз решил обратиться к послужным спискам младших офицеров, служивших на «Ирокезе». Среди них было несколько человек, способных занять пост навигатора. Коммандер вынул из кармана наладонник, собираясь прочесть их досье, и помедлил. На экран по-прежнему были выведены теоретическая статья по гравитационным искажениям пространства и его беглые расчёты корректировки курса.
Улыбнувшись,
Также он до сих пор не закрыл отчёт, полученный с поста слежения «Архимед». Коммандер отметил тщательность, с которой было оформлено сообщение: аккуратные графики и точный анализ курса, по которому объект двигался в пространстве скольжения, — непростая задачка даже для ИИ. Отчёт был даже помечен как представляющий интерес для астрофизиков. Разумно.
Кейз решил обратиться к личному делу составителя сообщения — энсина Уильяма Ловелла.
Увиденное заставило его заинтересованно склониться над наладонным компьютером. Послужной список этого парня был почти в два раза длиннее, чем его собственный. Ловелл добровольцем поступил на флот и был зачислен в лунную Академию. На реальную службу был переведён на втором году обучения, уже получив звание энсина за героизм, проявленный при учебном вылете. Его действия спасли жизни всему экипажу. Командировали его на первый же корвет, отправившийся в сражение с ковенантами. Три «Бронзовые Звёзды», «Серебряное Созвездие» и два «Пурпурных Сердца». До звания старшего лейтенанта он долетел, словно выпущенный из пушки, всего лишь за три года.
И тут что-то пошло не так. Падение Ловелла оказалось таким же стремительным, как и его взлёт. Четыре рапорта о нарушении субординации, понижение в звании до младшего лейтенанта и два перевода. Какой-то инцидент с гражданской женщиной — детали не уточнялись, но коммандер Кейз подозревал, что упомянутая в отчёте Анна Герова приходится дочерью контр-адмиралу Герову.
В конце концов Ловелла перевели на «Архимед», где тот и провёл последний год — неслыханная продолжительность вахты для столь удалённой базы.
Коммандер Кейз проверил отчёты, поступавшие с поста слежения во время дежурства Ловелла. Все они были составлены тщательно и умело. Итак, парень сохранил свой интеллект. Он от чего-то прятался? В дверь вежливо постучали.
— Лейтенант Доминик, я же приказал не беспокоить.
— Прошу простить за вторжение, сынок, — произнёс приглушённый голос. На герметичном люке повернулось колесо, и в каюту вошёл адмирал Стэнфорд.— Но я решил заскочить в гости, раз уж оказался по соседству.
В жизни адмирал был куда меньше, чем казался на экране. Его спину согнул возраст, а под редеющими седыми волосами начала обнажаться макушка. И тем не менее он излучал властность, мгновенно сказавшуюся даже на Кейзе.
— Сэр! — Коммандер вскочил и вытянулся по стоике «смирно», опрокинув кресло.
— Вольно, сынок, — Адмирал огляделся, и взгляд его на секунду задержался на заключённой в рамку копии манускрипта Лагранжа, в котором тот впервые вывел свои уравнения движения. — И, надеюсь, не будет большой наглостью с моей стороны попросить налить мне виски на два пальца.
— Конечно, сэр. — Кейз достал ещё один пластиковый стаканчик и налил Стэнфорду выпить.
Пригубив напиток, адмирал удовлетворённо вздохнул.