Халява для лоха
Шрифт:
– Ну… – замялся визитер и тут же залихватски – мол, была не была! – хлопнул себя по колену. – Хорошо! Значит, так: сегодня утром, часов в десять, пришла к нам в контору дамочка…
Офис частного детективного агентства «Защита» располагался на первом этаже жилого дома. На входной двери, помимо таблички с распорядком работы, висели еще две: «Автошкола» и «Нотариус». «Защитники» занимали самую маленькую из комнат помещения, планировавшегося и строившегося как двухкомнатная квартира. Детективы разместились на кухне. На десяти метрах стояли три стола с замызганными мониторами, несколько стульев и древний канцелярский шкаф,
– Вы что-то хотели?
– Нет, – потрясла головой Ольга. – Я…
Если бы мужчина уткнулся опять в свои бумаги, она бы тихонько прикрыла за собой дверь, но он продолжал смотреть на нее доброжелательно и ободряюще.
– Да, я хотела посоветоваться.
– Ну так давайте посоветуемся.
Седовласый сгреб папки со стула прямо на пол и придвинул его впритык к своему столу.
– Вот, – засуетилась Ольга, доставая из сумки пластиковую папку. – Здесь приговор суда, я еще тогда сняла копию. Вам это, наверное, понадобится, но сначала я хочу рассказать, как все было на самом деле…
– Постойте-постойте! – прервал Ольгу седой. – Давайте для начала познакомимся. Меня зовут Игорь Владимирович Таврин, и я начальник всего вот этого. – Он обвел рукой офис-кухню. – А вас как зовут?
– Оля. Ольга Николаевна Уфимцева.
– А теперь давайте по порядку, но только негромко, чтобы не мешать моему коллеге.
Рассказывала Ольга долго, почти час. Таврин изредка ее останавливал: уточнял, переспрашивал.
Старшинов сразу насторожился, когда клиентка произнесла фамилию «Ненашев», а следом назвала должность – «генеральный директор рекламного агентства «“Атлант”». И с той минуты только изображал, что сосредоточен на тексте, который набирал на компьютере. Смотрел в монитор, хаотично стуча пальцами по клавиатуре, а сам слушал. Вот только слышал далеко не все. Во-первых, начальник и визитерша говорили тихо, а во-вторых, то и дело трезвонил телефон, и Таврин, не желая отвлекаться от разговора, командовал: «Юрий, возьми трубку!» Но главное Старшинов все же просек: дамочка хочет нанять детектива, чтобы по новой расследовать дело некоего Дегтярева, «пристроенного» за решетку Ненашевым, главой РА «Атлант». А еще, что клиентка вполне платежеспособна. Уфимцева пыталась сразу отдать Таврину солидную сумму, но он не взял, заявив, что к следующей встрече подготовит договор о сборе информации по уголовному делу и составит примерную смету. Тогда, дескать, и с размером аванса можно будет определиться.
– …И когда должна состояться их следующая встреча? – спросил Ненашев, не глядя на сидевшего перед ним молодого человека.
– В понедельник. Она должна принести список свидетелей, проходивших по делу, фамилии оперов, которые выезжали на место, следователя, ну и всякое такое…
– Я так понял: ваш шеф готов взяться за этот заказ?
– Конечно! – зло хохотнул Старшинов. – Нашего Таврина хлебом не корми – дай только во всякое дерьмо с ушами погрузиться! Вы бы знали, сколько солидных людей к нам поначалу с заказами шло: компромат на партнера по бизнесу собрать, жену с любовником выследить. Такие деньги сами в руки плыли! Так этот дерьмоед чистоплюйствовать вздумал: наше, дескать, бюро такими делами не занимается. А вот за просто так бабульке квартиру вернуть или прижать гаишников, сляпавших за взятку липовый протокол о ДТП, тут Таврин – как пионер, всегда
– Да, дерьмоед, решивший почистоплюйствовать, – это интересно, – криво ухмыльнулся Ненашев. – А кто он вообще, этот Таврин?
– Опер бывший, майор. Из ОБЭПа. Про него в отделе, где служил, до сих пор легенды рассказывают.
– А чего ушел?
– Официально – потому что после пулевого ранения списанию подлежал, а по сути… С начальником новым не сработался, говорят, в присутствии других офицеров по морде ему врезал.
– И как же это он, трудясь в ОБЭПе, смог пулю-то схлопотать? У «экономистов», насколько я знаю, работа бумажная: сидят, бумажками шуршат, ищут, кто контрафактом торгует, векселя «левые» штампует.
– Точно не знаю, сам он про это дело не распространяется. Но говорят, кого-то за мошенничество в особо крупных размерах прижал, тот стал ему взятку совать, а Таврин мало не взял, новой статьей пригрозил… А когда выкарабкался и из больницы вышел, узнал, что крестник его на свободе. Короче, Таврин не взял, а его начальник – за милую душу. Вот он командиру внешность и попортил.
Ненашев помолчал, сцепив пальцы в замок и угрюмо глядя перед собой.
Старшинову стало неуютно. Он заерзал на стуле:
– В понедельник дамочка снова придет, я могу…
– Да-да, – вынырнул из мрачного раздумья Ненашев. – Оставьте свои координаты и подождите в приемной.
Получив из рук Аркадия Сергеевича конверт, Старшинов едва удержался от того, чтобы заглянуть в него тут же, у стола секретарши. Когда же наконец заглянул, обнаружил всего три стодолларовые бумажки. «А говорил – не жмот! – в бессильной ярости шептал Старшинов. – Ну погоди, козел, в понедельник я рта не открою, пока хотя бы штуку не получу!»
Препарат
Вот уже четверть часа в кабинете Ненашева стояла мертвая тишина. Аня несколько раз на цыпочках подходила к двери и прикладывала к ней ухо. Ни звука, ни шороха.
В четыре пятьдесят в приемную вошел Чухаев. Кивнул на дверь:
– Спрашивал?
– Нет, – помотала головой Анечка, – он вообще как будто умер…
– Аня! Срочно Статьева!
От прозвучавшего из селектора голоса и секретарша, и главный юрист вздрогнули.
Девушка дрожащими пальцами нажала несколько кнопок:
– Вадим Федорович! Аркадий Сергеевич вызывает.
Начальник службы безопасности Статьев появился через пару минут и, кивнув на ходу Чухаеву, зашел в кабинет.
– Аня, может, напомните шефу, что я здесь. Велел к пяти быть, – попросил Чухаев и с неприятным удивлением обнаружил в своем голосе заискивающие нотки.
Девушка склонилась над микрофоном:
– Аркадий Сергеевич, тут Чухаев дожидается…
– Скажи: он мне не нужен.
Чухаев побледнел. Раздавшаяся из селектора фраза прозвучала, как приговор.
Шеф предложил коньяк, и полковник сделал вывод: разговор будет долгий и серьезный. Ненашев не спешил его начинать, пустившись в рассуждения о вкусовых качествах напитка, презентованного французскими партнерами. О деле он заговорил только после третьей рюмки:
– Слушай, полковник, помнишь, ты рассказывал об одном психотропном средстве?
– Да-а, – нехотя протянул Статьев, – что-то такое было.
Он не раз уже пожалел, что, здорово перебрав, рассказал об этом суперзасекреченном некогда генерале и его разработках, продемонстрировав Ненашеву свои связи и информированность. Вспоминая свое пьяное бахвальство, ругал себя последними словами и, конечно, надеялся, что Ненашев давно об этом позабыл.