Халява
Шрифт:
– Не ори. Ни с кем я тебя не спутал. Пошел, живо. Снимаю с предохранителя...
Скрежетнуло так громко, что человек, знакомый с оружием не по кино, пожалуй , и удивился бы: что же это за предохранитель такой несмазанный? Но Алешке было не до удивления.
Незнакомый парень, приказав держать руки на затылке, завел его в соседний лесок. Дом, куда при Халявиной помощи внедрился Алешка, был из всех новостроек крайним, так что шагать пришлось недалеко, опять же территорию городские власти еще толком не привели
Доставив Алешку к нужному месту, парень показал на продолговатый сверток, похожий на срулоненный ковер.
– Бери на плечо, пошли.
– Что это?
– Не твое дело.
– Труп?!?
– Бери и пошли.
Алешка попытался взвалить сверток на плечо, стоя на корточках, и шлепнулся на задницу. Тут же получил основательный пинок.
– Не придуривайся, - сурово сказал незнакомый парень.
– А то сам таким станешь.
Кое-как Алешка взвалил замотанный в тряпки труп на правое плечо.
– А теперь пошли, - распорядился парень.
Они шли долго, очень долго, и примерно через полчала Алешка сообразил, что его с трупом на плече гоняют по кругу.
– Далеко еще?
– осведомился он.
– От забора до обеда, - был стандартный ответ.
Алешка, у которого уже ноги подкашивались, встал как вкопанный.
– Послушай!
– проникновенно начал он.
– Я н могу больше! Я рухну сейчас!
– Пошел. Ну?
Труп, понятное дело, становился все тяжелее.
– Что? Надоело?
– спросил парень за спиной.
– А то!
– Повторяй за мной.
– Что?
– спросил совсем одуревший Алешка.
– Я работаю, я работаю, я работаю...
И дальше Алешка под диктовку огласил лес таким монологом:
– Я работаю, я работаю, я тружусь, я честно зарабатываю свой ужин, и завтрак, и обед, я работаю, а не ваньку валяю, я работаю и ни у кого на шее не сижу, я работаю, я работаю, мне нравится моя работа, гори, гори, моя звезда!
Это Дениска не вовремя вспомнил классику рока - неувядаемого и бессмертного Бэ-Ге.
* * *
А в это время за ванной корчилась и брыкалась Халява.
– Ой, не могу, ой, помираю!
– скулила она.
– Тише, дура!
– Якушка стоял наготове с кляпом и в паузах между воплями излагал Халяве все, что он о ней думал в это нелегкое время.
– Гляди ты, она вроде поменьше сделалась, - заметила Матрена Даниловна.
– Не околела бы...
– проворчал Лукьян Пафнутьевич.
В углу, под трубами, барахтался тщательно им спеленутый Акимка.
– А и околеет - невелика беда.
– Ой, сил моих нет, помогите! Ой, Лешенька, брось ты эту тяжесть, брось, а то помру ведь!
Тут Халява схлопотала-таки прямо в глотку прочный кляп. Но, кажется, того даже не заметила.
– Куда ее девать?
–
– Сперва подождем, - распорядился Лукьян Пафнутьевич.
Ждали минут десять. Немые судороги Халявы делались все отчаяннее.
– А ну как из всемирного центра ей на помощь прилетят?
– осторожненько спросил Якушка.
– Прилетят - пусть сами и вызволяют. Ну-ка, откидывай крышку!
– И точно - уменьшается! Теперь она уже с меня ростом будет! воскликнула Матрена Даниловна.
– А ты помолчи. Если чего - не видела, не слышала, не знаю.
Якушка уже лез на унитаз - откидывать мягкую крышку, Матренушка, поняв, что в одиночку он этой громадины не осилит, полезла следом, помогать. Потом они сверху спустили веревку, и Лукьян Пафнутьевич надел петлю на талию Халяве.
Якушка забрался на бачок и в нужную минуту всем весом прыгнул на кнопку.
– Ахти мне, веревка!
– вскрикнула Матренушка.
– Веревку упустили!
– Ну и шут с ней, - проворчал Лукьян Пафнутьевич.
– Полезли вниз, чего тут торчать. Закрывай крышку, Якушка. А ты, дура, смотри мне! Проболтаешься подружкам - без косы останешься.
– Это ты мне грозишься?
– удивилась Матренушка.
– Я же его научила, как Халяву избыть, и он же на меня лается! Слышал, Якушка?
– Слышал, - подтвердил подручный.
– Ты дома своего защитить не умел? Ты от Халявы в петлю лезть собрался? Ты потом, как побитый пес, по углам жался? А теперь осмелел? Грозишься? Матрена Даниловна уперлась руками в бока.
– Хватит!
– Нишкни!
– вдруг приказал супруг.
– Что-то наши там расшумелись...
Домовые тихонько выбрались из ванной и вдоль стеночки поспешили в гостиную.
– И сколько же он тут будет обитать? А?
– спрашивал хозяин у Анечки. Ест, пьет, посуды за собой не помоет! К экзаменам, говоришь, готовится? Я сейчас заглянул, хотел его учебники посмотреть! Это, Анька, не учебники! По ним еще при Хрущеве арифметику проходили!
– Говоришь, на складе пахал как лошадь? Я сегодня на этом складе была - так заодно и про него спросила, - сообщила хозяйка.
– Лишний раз пальчем не пощевелил! И не сам ушел - а уволили! За патологическое безделье! Так и в трудовую книжку директор хотел записать - жаль, отговорили!
– Да я же вижу, вижу! И вот, смотрите, что я у него нашла! Я вам говорить не хотела! Все равно - смотрите!
– это уже был Анечкин голос.
Матрена Даниловна поняла - сработали крошечные дамские трусики. А может, помада, которой была тщательно вымазана рубашка.
– Опомнились, - удовлетворенно сказал Лукьян Пафнутьевич.
– Проснулись, - добавил Якушка.
– Вот теперь заживем!
– Акимку, подлеца, выпорю, - пообещал Лукьян Пафнутьевич.
– А тебе за верность будет награда.