Хамелеон и бабочка
Шрифт:
Припарковав машину у забора, Максим выбрался из салона и подал Дине руку. От волнения её пальцы слегка подрагивали.
– Привет, ба, – он слегка подтолкнул Дину вперёд и обнял сзади. – Это моя Дина.
– Котя весь день намывалась, гостей ждала. Вот и приехали, голубчики.
Из калитки показалась седая морда старой собаки, для порядка она немного оскалилась и пару раз тявкнула.
Дина от неожиданности вздрогнула, оглянулась.
– Она не привязана, укусит ещё.
Максим топнул ногой.
– Тяпа, не щерься,
Кошка спрыгнула с тёплого насеста и, игриво обхватывая хвостом, принялась тереться о ноги Максима. Дина с удивлением отметила, что даже кошачьи самки обожают Максима, да и собаки охотно слушаются. Под его обаяние безропотно и с наслаждением попадали все существа женского пола.
Максим помог бабушке подняться, подал палку. Она нехотя взяла ненавистную клюку, напоминающую о её немощи, и повернулась к Дине.
– Меня кличут Мария Павловна, можно баб Маша.
Дина кивнула и смущённо улыбнулась.
– Очень приятно познакомиться.
– Проходьте, я стол пид яблонями накрыла.
Подворье оказалось небольшим, но уютным, ухоженным старательной хозяйкой. Стволы деревьев радовали глаз свежей побелкой. На прошлых выходных Максим как раз этим и занимался.
Стараясь не выглядеть слишком уж удивлённой, Дина бегло осмотрела двор. Под ажурными окнами низенького домика в рядок вытянулись алые тюльпаны, большую часть территории занимала сочная трава и старенькие скрюченные яблони, цветущие пышно и самозабвенно, будто в последний раз. Над входной дверью висела подкова, стену подпирал веник, перевёрнутый прутьями вверх. На крыльце стоял глиняный пустой кувшин, рядом с ним лежал букетик повядших анютиных глазок.
Видя в её глазах вопрос, Максим нехотя пояснил:
– Это бабушка дождь призывает. Примета такая есть. Даже две.
Дина медленно кивнула, она не разбиралась в приметах, не была суеверной, но в пожилых людях чудачества воспринимала как должное. Её бабушка каждый день разговаривала с кристаллом на цепочке, и советовалась с ним, как с дипломированным астрологом.
Круглый стол сиял белой накрахмаленной скатертью, в центре возвышался пирог на блюде, накрытый полотенцем, вокруг – россыпь тарелок, так же спрятанных от мух и, видимо, вездесущей Коти.
Мария Павловна опустилась на стул и указала на соседний.
– Сидай, детка. Какая ж ты красоточка, ну просто куколка. Максимка везунчик.
Дина растерялась, но было видно, как приятно ей получить такой искренний и неожиданный комплимент.
– Спасибо.
Максим хотел уже сесть, но Мария Павловна отпихнула его стул клюкой.
– Поди курам кукурузы порушь, тильке немного, а мы пока побалакаем с Диночкой. И воды дай. А будешь вертаться, захвати запеканку из духовки.
Максим поймал взволнованный взгляд Дины, ободряюще ей улыбнулся и поцеловал в макушку.
– Я быстро, не скучайте.
За домом начинались грядки, в последние
В конце участка за сетчатым ограждением важно расхаживали лохматые куры и несколько петухов. Максим неосознанно обратил внимание, что некоторые птицы становятся на одну ногу, значит, бабуля не только осадков дождётся, но и похолодания. Он приостановился у большой корзины, взяв несколько початков кукурузы, открыл дверь загородки.
Его никогда не напрягали хозяйственные обязанности, он не стремился убежать в город. С бабушкой ему было уютно и тепло, в школе – весело и интересно. Как-то так получалось, что он добивался всего играючи и умел ценить то, что у него есть. С одноклассниками в основном дружил. Будучи лидером, даже с ботаниками находил общий язык.
Со школьным товарищем Толиком до сих пор регулярно бродил в походы и стрелялся на пейнтболе. А с большинством старых знакомых сохранил тёплые отношения, по большим праздникам до сих пор созванивался с некоторыми учителями.
Максим закончил первый початок, откинул пустую кочерыжку и взялся за другой. Мысли снова вернулись в школьное время, к первой влюблённости, а потом и к первой счастливой открытке.
В тот день мама собиралась в город. Сидела перед зеркалом и расчёсывала волосы, перекидывая их то на одно плечо, то на другое. Максим наблюдал за ней с нескрываемым восхищением. В детстве он собирался жениться на маме, ревновал её к постоянным ухажёрам, с большим удовольствием и выдумкой строил им мелкие пакости.
В пятнадцать лет, естественно, понимал, что на родственницах не женятся, но восхищался мамой ещё больше. Какая же она была яркая, пёстрая, заметная. От неё невозможно было отвести глаз, хотелось рассматривать, наблюдать за плавными движениями, вслушиваться в мелодичный голос. Вот она взяла тюбик помады, аккуратно и неспешно накрасила губы алым (другие цвета мама не признавала, никаких бледных и натуральных), затем – флакон духов, распыляя облако сладкого аромата.
Он приблизился со спины, обнял и вдохнул медово-пудровый воздух, окутавший маму туманом.
– Мам, ты такая красивая.
– Я знаю.
Ольга слегка повернулась, сохраняя королевскую осанку, и откинула волосы.
– Ты у меня тоже растёшь красавчиком. Жаль только нос позволил покалечить. Нос – это важно. Он делает лицо красивым или уродливым. Он в первую очередь и определяет внешность. Не глаза, не волосы, а нос. Ну и зубы, конечно. Никто не заметит красивые глаза за вульгарным шнобелем.
Максиму тоже было жаль. Боксом он увлекался всего полгода, но успел заполучить перелом и небольшое сотрясение. Синяки только недавно сошли, нос пока ещё выглядел живописно.