Хамелеон. История одной любви

Лель Агата

Мы лежали на расстеленном под грушей одеяле, скрытые от посторонних глаз, расслабленные и немного пьяные. Было около четырёх часов дня, солнце пригревало по-летнему жарко. Впереди ещё весь вечер… и вся ночь. Я вспомнила кровать с продавленным матрасом… С одной стороны, мне хотелось плюнуть на все, затащить его в эту маленькую комнату, закрыть дверь, и будь что будет, гори оно синим пламенем… А с другой… А с другой я знала, что мне не хватит духу решиться на подобное. Вот такая малолетняя похотливая сыкуха.

На фоне травы его глаза казались зелёными, выпив, он расслабился и стал более раскрепощенным. Его рука лежала на моём плече,

кончиками пальцев касаясь груди. Он не лапал меня по-мальчишески жадно, все его действия были неторопливыми, но уверенными. Он был хозяином положения. И знал это не хуже меня. Я не помню сколько мы там пролежали, бесконечно целуясь и обжимаясь, совершенно потеряв счёт времени. Когда нас позвали к столу, я была уже совсем пьяная, не сколько от вина, сколько от его губ и прикосновений. Моя уверенность в том, что сегодня ночью ничего не будет, таяла с каждой минутой. Голова совершенно перестала варить, все мои взгляды и чёткие позиции рассыпались на глазах как карточный домик. Я не знала, что такое секс, но я его хотела. Опасный возраст, башка забита гормонами.

Нехотя мы вылезли из под груши, и на ватных ногах направились к столу.

За любовными игрищами мы даже не заметили, как к нам присоединились ещё несколько человек, все мальчишки, и лишь одна девочка, которая скромно забилась в самом углу. В центре стола красовалась огромная тарелка с подгоревшими шашлыками, свежие овощи, плохо разделанная безымянная рыба, Оливье, колбаса, неровно нарезанные куски хлеба, коробка сока и несколько бутылок со спиртным. Очень много бутылок! Уже порядком захмелевший Глеб принимал поздравления, совершенно не обращая внимания, на то, что его девушка сидит в другом конце стола, о чем-то увлечённо болтая с Мишкой. Несколько вновь прибывших мальчишек, имена которых я узнала чуть позже, разливали по стопкам водку, кто-то уже выпил и закусывал, подъедая салат из общего блюда.

Шоу началось.

К десяти часам вечера все уже хорошенько надрались. Ну это и понятно. Думаю, практически каждая проходила через подобные дни рождения где-то на даче, чаще всего все происходит по одной и той же схеме. Лёшка, их дрищ-однокурсник, оказался самым слабеньким: исторгнув в соседский куст смородины все съеденное за день, он мирно посапывал свернувшись калачиком прямо на земле, где-то между грядками редиса и чеснока. Поднять его оказалось делом бесполезным.

Денис надрывал горло, извращаясь над бедной гитарой, стараясь перекричать доносящуюся из динамиков музыку, кто-то ему подпевал, пара пацанов о чем-то шумно спорили, а один явно нарывался на драку. Глеб залез на крышу, в надежде отыскать голубиной гнездо, чтобы показать всем новорожденных птенцов. Лерку с Мишкой нигде не было видно. Молчаливая девочка Оля тоже куда-то затерялась. Хаос. Но тем не менее было весело.

Я, потягивая вино, сидела на коленях у Саввы, и он аккуратно, но крайне провокационно, водил рукой по оголившейся пояснице, при этом поедая одним из своих самых соблазнительных томных взглядов с поволокой.

— Пойдём, прогуляемся? — шепнул он мне на ухо, и мы, молча поднявшись, взявшись за руки, по-английски покинули компанию.

Пират проводил нас чуть охрипшим лаем. Темнело.

Часть 19

Мы медленно брели в обнимку по заросшей тропинке садового товарищества, рассматривая по пути соседские участки. Большие дома и не очень, красивые и откровенно убогие, лачуги

и настоящие хоромы. Где-то в окнах горел свет и слышались приглушённые голоса, но большинство домов пустовали.

К тому времени я уже порядком опьянела, и пребывая в игривом настроении, я ощущала себя раскрепощенной и уверенной в себе роковухой. Как будто ненароком запустив руку ему под майку, я гладила его широкую, чуть прохладную спину. Он прижимал меня к себе и довольно улыбался. В сумерках его глаза казались почти чёрными.

— А это дача родителей моего отца, — сказал Савва, указывая рукой на заброшенный участок слева.

Нога человека не ступала туда добрый десяток лет. Высокая трава пробивалась сквозь покосившийся, местами поломанный забор. Цепкие лапы разросшихся кустов малины так и норовили ободрать ноги неосторожным прохожим.

— Они что… умерли? — спросила я, пытаясь хоть что-то рассмотреть за забором.

— Нет, они переехали в начале девяностых. Дачу бросили на произвол судьбы.

— Пойдем, посмотрим? — предложила я, и мы направились ко входу.

Мне с детства нравилось все заброшенное и покинутое. В нашем районе стоял разрушенный, давно не функционирующий завод, скрытый от посторонних глаз ровным рядком молодых берёз. В начальных классах мы с дворовыми мальчишками любили там лазать, и представлять, что вокруг нас летают призраки. И честное слово, пару раз мы даже замечали что-то паранормальное! С визгом мы выбегали оттуда и со всех ног неслись домой, по пути роняя клятвы, что больше ни за что в жизни… Но на следующий день любопытство пересиливало, и мы шли туда же за новой порцией адреналина. И вновь до следующего шороха.

Я давно выросла, но тяга к острым ощущениям осталась.

Надавив на вросшую в землю калитку, Савве удалось-таки её открыть, сорвав при этом одну из петель. Ноги моментально запутались в высокой траве, все дорожки давно заросли и мы двигались наугад. Причудливых форм яблони то и дело норовили своими ветками заехать по лицу. Ночь уже давно вступила в свои права — темно, хоть глаз выколи. И если в городе было светлее от множества горящих окон и уличных фонарей, то здесь, вдали от цивилизации, ночь была по-настоящему чёрная. Я подняла взгляд на небо, и ахнула! Оно было сплошь усыпано звёздами. Как в сказке. Никогда в жизни я не видела такой красоты!

— А вон большая медведица, видишь? — прошептал Савва, указывая пальцем куда-то ввысь.

Ни черта я не видела. Он стоял так близко и его запах сводил с ума. Животный, манящий… Я практически не видела его лица, лишь силуэт на фоне звёздного неба. Видимо, почувствовав моё настроение, он, запустив руки под футболку, обнял меня за талию и поцеловал. Голова кружилась, обстановка пугала, от его прикосновений сносило башню… Страсть и адреналин — ядерная смесь. Где-то за спиной хрустнула ветка, и я, вздрогнув, оглушительно завизжала. Савва засмеялся, прижав меня ещё крепче. Не выдержав, я тоже нервно рассмеялась.

— Пойдем дом посмотрим? — предложил Савва, и мы на ощупь двинулись куда-то вправо.

Домом это строение было трудно назвать. Казалось, что с минуты на минуту лачуга рухнет. В оконных рамах, вместо стёкол, зияла пугающая чернота, дверь слегка приоткрыта, в крыше не доставало нескольких досок. Как в фильме ужасов, ни дать, ни взять. Сзади снова раздался какой-то хруст, и мне стало совсем не по себе.

— Сав, может это… пойдём отсюда? — шепнула я, цепляясь за его футболку и боязливо озираясь.