Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать
Шрифт:
— Я вас понимаю, — раздраженно сказал лесничий. — Вы человек суеверный и вам, должно быть, смешно, что кто-то пытается поймать неуловимый фантом. Но тем не менее я его все-таки поймаю.
— Каждый может думать об этом, что хочет, — буркнул управляющий. — В больших усадьбах часто видят то, что объяснить невозможно.
— Что говорят люди? — спросил лесничий.
— Об этом? Почти ничего.
Профессор и лесничий покинули усадьбу с неприятным чувством. Они еще постояли невдалеке, переговариваясь шепотом и наблюдая за окрестностями. В конце концов им не оставалось ничего, как отправиться домой. Когда они шли через лес, вершин деревьев коснулись первые лучи рассвета, но внизу было по-прежнему темно и тихо.
Они снова прошли
— Батюшка Абрахам открывает рано, но он не любит, чтобы нарушали его ночной покой, — объяснил лесничий. — Хотел бы я знать, вернулся ли ботаник домой до того, как двери закрыли на ночь?
Лесничий вынул часы:
— Скоро мы услышим, как Батюшка Абрахам спускается по лестнице, и тогда можно рассчитывать, что нас угостят горячим кофе.
В ожидании друзья присели на ступени крыльца. Уже совсем рассвело, день обещал быть ясным и теплым. Вскоре они услыхали, как Батюшка Абрахам возится на кухне. Он всегда собственноручно варил первый утренний кофе, отдавая таким образом дань новому дню. Благоухающий напиток Батюшки Абрахама славился у местных жителей. Но он открывал трактир лишь тогда, когда священнодействие было закончено и кофейник попыхивал на плите.
Друзья слышали, как Батюшка Абрахам открыл изнутри затворы, запиравшие ставни, вскоре щелкнул замок и в дверном проеме появился кожаный передник Батюшки Абрахама. Трактирщик нисколько не удивился, увидев друзей в столь ранний час. Лесничий мог в любое время суток осматривать свои владения. Батюшка Абрахам подал кофе и приготовился к приятной беседе. С утра он бывал брюзглив и весьма многословно распространялся об образе жизни, какой ведут нынешние люди.
— Возьмите, к примеру, хоть этого ботаника, который у меня остановился. Он что, думает, будто я держу гостиницу с массой слуг? Нет, у меня старомодный трактир и никого, кроме меня, тут нет. Я сказал ему понятным языком, что он должен вернуться домой до полуночи. По-моему, у этого собирателя зелени было больше, чем достаточно, времени на сборы своей коллекции. Однако он и не подумал вернуться вовремя. И я, старый человек, ждал этого бродягу до половины первого. Это меня больше всего рассердило. Я весь кипел от возмущения, когда в конце концов поднялся к себе и лег.
— И оставили его на ночь под открытым небом? — удивился профессор.
— Разумеется, — ответил Батюшка Абрахам. — У меня здесь не ночлежка. Но самое ужасное, что этот тип так и не разбудил меня ночью. Должно быть, заснул где-то среди своих цветочков.
Профессор вдруг насторожился:
— Как зовут этого ботаника?
— Ховард или Хелланд, или еще как-то, точно не помню.
Лесничий понял, о чем подумал профессор, и сказал:
— Мы бы хотели взглянуть на его комнату. Она закрыта?
— А это мы сейчас узнаем, — ответил трактирщик, с трудом поднимаясь по лестнице впереди своих гостей.
Узкая винтовая лестница была собрана из толстых дубовых досок. Комната, которую занимал ботаник, Находилась как раз перед лестницей. На выкрашенной и голубой цвет двери с большой железной ручкой красовалось римское «два». Дверь сразу открылась. Это была самая хорошая, большая и лучше всего обставленная комната во всем трактире, хотя потолок у нее был низкий. Ковра на полу не было, но широкие половицы были выскоблены добела. В середине стояла старинная господская кровать с голубым шелковым пологом, к которой вели две ступеньки, кровать была завалена подушками и перинами. Оба окна, выходившие в сад, были открыты и казались дивными летними пейзажами, ибо обрамляли цветущие луга и деревья, наслаждавшиеся ранним синим утром.
У стола, также без скатерти, столешница которого была сделана из цельной доски, стояли два стула — один из них, с подлокотниками, явно относился к эпохе Ренессанса и радовал глаз своей изумительной пурпурной обивкой.
Вещей у приезжего почти не было. У кафельной печи
Но на туалетном столике у кровати лежали газеты и телеграмма.
Это были вечерние копенгагенские газеты двухдневной давности и одна французская, очевидно, купленная для чтения в дороге. Телеграмма была вскрыта, про — читана и снова сложена. Профессор подержал ее в руке. Прочесть — не прочесть? Он опасался недопустимого вмешательства в частную жизнь постороннего человека, но с другой стороны… Телеграмма была адресована Доктору Ховарду, до востребования, станция Кнарреберг. Это означало, что ботаник получил телеграмму собственноручно. Лесничий увидел замешательство профессора и сделал нетерпеливое движение. Телеграмма была открыта. По изумлению, появившемуся на лице профессора, лесничий понял, что ее содержание оказалось крайне важным.
Лесничий подошел к профессору и через его плечо прочитал телеграмму. Она содержала одно единственное слово, вернее, цифру — «400».
Но подпись стояла «Хенглер».
30
Доктор Ховард
— Не понимаю смысла этой телеграммы, но понимаю, что мы на верном пути, — сказал лесничий.
— Единственное, что нам пока известно, так это то, что в этой игре неожиданно появился новый игрок, — сказал профессор. — Никогда не слышал этого имени, во всяком случае, в связи с нашим делом. Телеграмма послана из Копенгагена вчера утром. Значит, в это время Хенглер был еще в Копенгагене. Но это противоречит телеграмме Риста, в которой говорилось, что Хенглер уехал из Копенгагена вечером за день до того.
— Это вообще ничего не означает, — возразил профессор. — Хенглер мог поручить кому-нибудь послать телеграмму, например, портье. Но о чем говорит цифра 400?
Это может быть шифр, — ответил профессор.
Итак, пока нам известно только, что между Хенглером и этим ботаником есть какая-то связь. Раньше мы знали о несомненной связи между Хенглером и Мариелюндом, между Хенглером и покойным господином Мильде.
— Я начинаю подозревать, — сказал лесничий, и глаза его блеснули, — что между доктором Ховардом и таинственными ночными посещениями Мариелюнда тоже есть некая связь. Пусть наивная челядь верит в свои привидения. Я собственными глазами видел того человека у окна, слышал, как он ходит по тем комнатам. И знаю, что он существует, что он был там. Кроме этого незнакомого ботаника, никаких незнакомых людей в округе никто не видел. Этот человек ведет себя крайне подозрительно. Ночью он в трактир не вернулся. Поэтому вполне вероятно, что ботаник и тот человек, которого мы видели в Мариелюнде, — одно и то же лицо.
— В таком случае, надо считать, что доктор Ховард и антиквар Хенглер составили против Мариелюнда заговор, возможно, их цель — похищение коллекции из запертых комнат. Однако трудно себе представить, чтобы такой знаменитый антиквар, как Хенглер, пошел на такой шаг.
— Но, может, дело вовсе не в воровстве? — возразил лесничий. — Может быть, это нечто совершенно иное? Вся эта история с самого начала полна тайн, которые даже ты со своим логическим мышлением не можешь постичь до конца.
Профессор ответил не сразу. Он внимательно оглядел комнату, словно пытался найти ответ в оставленных ботаником вещах.