Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать
Шрифт:
Фру Александра, никогда не терявшая самообладания и присутствия духа, приказала портье пойти в сад и выяснить, что там случилось. Сама же быстрым шагом вернулась в холл. Там уже собралось несколько человек. Их напугал выстрел. Это был нервный господин в полосатой пижаме и две дамы в халатах, напуганные еще больше, чем господин в пижаме. Спустились еще несколько гостей.
Фру Александра успокоила всех обворожительной улыбкой:
— Не беспокойтесь, — сказала она. — Скорей всего, это чужая собака гонялась по лесу за дичью и кто-то из лесников выстрелом хотел спугнуть ее. А может,
И поскольку больше ничего не случилось, все кругом дышало покоем, в чем гости могли убедиться, выглянув в открытую дверь, а хозяйка была невозмутима и приветлива, все быстро успокоились и разошлись по своим комнатам. Фру Александра осталась одна в слабо освещенном холле и тогда ее веселая уверенность в себе уступила место явной растерянности. В глазах у нее появилась настороженность, она чутко прислушивалась ко всем звукам. Наконец вернулся портье.
— В саду лежит охотничья собака, ей прострелили голову, — сказал он.
— Значит, это собака, — рассеянно проговорила фру Александра и спокойно спросила: — А как она попала к нам в сад?
— Наверное, перепрыгнула через изгородь. Собаке это не трудно. Она лежала на лужайке перед южным крылом.
— Прямо посреди лужайки?
— Да. Я оттащил ее в кусты. Потом я уберу ее оттуда.
— Вы знаете, чья это собака?
— Должно быть, кого-нибудь из лесников. Я осмотрю ее, когда начнет светать.
— Откуда в нее стреляли? — спросила фру Александра. — Из леса?
Портье на мгновение задумался.
— Скорей всего, оттуда. Но не могу понять, кому это понадобилось. Собака была у нас на лужайке.
Фру Александра едва не потеряла терпения:
— Скорей всего… Что вы хотите этим сказать? — резко спросила она. — Откуда же еще и стреляли, как не из леса? Ведь не с берега же?
— Нет, но…
— Или из отеля?
Портье не ответил.
Фру Александра крепко схватила его за руку:
— Или из отеля? — повторила она.
— Вы помните, сударыня, как лаяла эта собака? — спросил портье. — Так собаки лают либо от бессильной злобы, либо когда чувствуют опасность. Почему она оказалась у нас на лужайке? Кого-то преследовала? Она лаяла, глядя на отель. Если она лаяла на вора, который хотел проникнуть в отель, ее появление в саду объяснялось бы самым естественным образом. Но я все кругом осмотрел и не обнаружил там ничего подозрительного. Ни один юр не сумел бы вскарабкаться по гладкой стене. Однако, должен сказать, что собаку, которая стояла на лужайке, было легко застрелить из окна отеля.
— Это невозможно, — решительно заявила фру Александра. — Зачем и кто стал бы в нее стрелять из отеля? Вы несете нелепицу, Петтерсон. В собаку стреляли из леса, скорей всего, кто-то из браконьеров. Они любят стрелять в собак лесников. Запомните, Петтерсон, в собаку стреляли из леса! Вам ясно?
Тон фру Александры мгновенно напомнил портье его место. Он поклонился:
— Я вас прекрасно понял, сударыня.
Вовремя этого разговора фру Александра была крайне нетерпелива, но вместе с тем и рассеяна. Ее мысли были где-то далеко. Она больше не могла скрыть, что нервничает. Объяснив портье,
— Не исключено, что возле южного крыла все же что-то случилось, — сказала она. — Собака не стала бы так лаять без всякой причины.
— Господин директор все еще не вернулся? — спросил портье.
— Нет, но мне сказали, что, обойдя гаражи, он вошел в южное крыло. Должно быть, это было час назад. Идемте и все там осмотрим, но помните, Петтерсон, что бы мы там не увидели, в моем отеле не случается ничего неожиданного.
Портье уже знал по опыту, что когда фру Александра употребляет слова мой отель, возражать ей опасно.
— Я с вами совершенно согласен, сударыня, — сказал он.
Они прошли по тихим коридорам, которые были устланы мягкими коврами, заглушающими шаги. Портье шел впереди и зажигал лампы, фру Александра гасила их. Они миновали несколько коридоров, не обнаружив в них ничего необычного. Из комнат не доносилось ни звука. Гости уже снова спали. Наконец они достигли коридора Д, здесь, и зимой и летом, всегда горел свет — днем обычный, а по ночам маленькие красные лампочки, дававшие из своих углублений в стенах слабый призрачный свет, от которого стены казались ржавыми.
Как только фру Александра и портье вошли в этот коридор, они тут же увидели на ковре какой-то предмет. Издали его можно было принять за небрежно брошенный куль или спящее животное. Наклонившись над ним, фру Александра узнала своего мужа. Юаким Гордер, владелец отеля, не двигался, уткнувшись лицом в пол, словно кто-то одним ударом сшиб его с ног. Фру Александра опустилась на колени и приподняла его голову. На левом виске у чего засохла кровь. Портье наклонился к ней и наблюдал за этой сценой в немом удивлении, свойственном простым людям.
— Свет! — приказала фру Александра.
Портье повернул выключатель, на потолке вспыхнули несколько ламп и в коридоре стало светло, как днем.
Фру Александра осмотрела рану на виске мужай приложила ухо к его груди.
— Комнаты, выходящие в этот коридор, уже заселены? — спросила она.
— Пока еще нет, — ответил портье.
— Откройте эту дверь! — приказала фру Александра.
Портье открыл дверь ближайшей комнаты — это был большой двухместный номер. Он зажег там свет и опустил шторы. Потом помог фру Александре перенести ее мужа в комнату. Они положили его на застланную кровать.
Фру Александра постояла, прислушиваясь, и наконец закрыла дверь.
6
СОБАКА
Вскоре выяснилось, что Юаким Гордер всего лишь потерял сознание. Фру Александра вытерла его окровавленное лицо и виски мокрым полотенцем, и он постепенно пришел в себя. Ничего не понимая, он оглядел комнату, и даже портье поразило выражение ужаса, которое он увидел в глазах своего хозяина.
Казалось, Гордер не сразу узнал свою жену и портье. Он приподнялся в кровати, но когда фру Александра хотела помочь ему, оттолкнул ее руку. Его взгляд скользил по комнате, словно искал и не мог найти кого-то, внушающего ему страх.