Хамелеон
Шрифт:
Альфабет-Сити, Манхэттен
Приближался рассвет, однако сейчас было самое подходящее время, чтобы завершить деловой день. Дожидаясь посетителя, Джорджи Макуильямс разбирал свежие кассовые чеки. Его ночной клуб «Изи» в Нижнем Манхэттене идеально подходил для торговли наркотиками и проституции. На данном рынке Джорджи пока что являлся совсем скромным игроком, однако планы у бизнесмена были самые честолюбивые. После резкого спада, вызванного событиями одиннадцатого сентября, дела снова пошли в гору. Нью-Йорк вновь бурлил, и люди начинали чувствовать себя богатыми. Молодые игроки вернулись
Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Джеймс Ремини, одетый во все черное, с длинными седыми волосами, аккуратно собранными в старомодный хвостик. Макуильямс удивился, увидев поставщика собственной персоной. Редкий гость, Ремини лишь небрежно кивнул в ответ.
— Давай деньги, Джордж, и поскорее покончим с этим делом.
Макуильямс попытался немного развеять гнетущую атмосферу.
— Ну как дела, дружище? Рад видеть вас лично. Должен признаться, это честь для меня.
Ремини бросил на него высокомерный взгляд.
— Не хочу показаться грубым, но я тебе не друг, — раздельно произнес он. — Сегодня я здесь только потому, что меня подвел курьер. Вот и пришлось явиться самому. Где деньги?
Джеймс, в прошлом работавший в ЦРУ, считал себя финансистом международного масштаба и не любил, когда ему напоминали про торговлю наркотиками — ею он продолжал заниматься лишь ради денег. Отказаться от дохода было просто невозможно. Но Ремини определенно не радовался, лично разнося кокаин мелкой шушере.
Макуильямс достал из ящика письменного стола несколько толстых пачек и протянул их поставщику. Тот небрежно швырнул купюры в большую спортивную сумку.
— Все денежки на месте, — оскалился Макуильямс. — Разве не будете пересчитывать?
— Не думаю, что ты настолько глуп, Джорджи… Деньги обязательно пересчитают. Если их не хватит, то ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
— Не беспокойтесь, Джимбо. Я давно веду дело с вашим синдикатом. Думаю, нам уже пора доверять друг другу. Забирайте деньги и давайте кокаин.
Поставщик достал из сумки восемь полиэтиленовых пакетиков и разложил их перед Макуильямсом. Тот взял крошечный перочинный ножик, выбрал наугад пакетик и вспорол. Окунув палец в кокаин, Джордж втер наркотик себе в десны, очистив остатки о передние зубы. Подобно ценителю, дегустирующему вино, он помедлил немного, смакуя вкус наркотика. Ремини нетерпеливо ждал, когда клиент подтвердит получение товара.
— Вкус хороший, дружище, — наконец кивнул Макуильямс. — Как всегда, приятно иметь дело с сетью Ремини.
На этот раз поставщик не сдержался.
— Будь добр, не говори обо мне так. Еще раз повторяю: я тебе не друг.
Однако все внимание Макуильямса было приковано к кокаину. Сунув в пакетик палец, он набрал новую дозу. Когда бизнесмен поднял взгляд, Ремини уже не было в комнате.
Верхний Ист-Сайд, Манхэттен
Джон Филлипс одобрительно осмотрел
Осознав, что внимание фотомодели переключилось, Джон освободился из ее рта, обошел Даниэллу и пристроился к ней сзади. Та при его приближении призывно подняла ягодицы, зная, что сейчас последует. Джон погрузился в нее, и все трое стали двигаться в убыстряющемся ритме сексуального возбуждения, доведенного до предела. Когда зазвонил телефон, Джон отвлекся лишь на мгновение. Если это что-то не очень срочное, то звонящий оставит сообщение. Но когда через минуту телефон затрезвонил снова, Джон неохотно оторвался от женщины, тотчас же заменившей член своими умелыми пальцами, и направился к двери спальни.
Выходя из комнаты, он бросил девушке, которая словно обезумевшая извивалась под ласками:
— Малышка, сделай одолжение, помоги за меня кончить Даниэлле.
Ни одна из девушек не подала вида, что услышала вежливую просьбу. Возможно, они даже не заметили его ухода.
Обнаженный, со все еще возбужденным естеством, Филлипс остановился перед письменным столом в просторной гостиной. Он снял трубку после шестого звонка, прекрасно зная, кто его тревожит и о чем пойдет речь.
— Да, Энтони, — довольно резко произнес Джон.
Его ярко выраженный австралийский акцент нес следы десятилетнего пребывания в Нью-Йорке.
— В чем дело?
— Извини за беспокойство, старина, но облигации достигли твоей цены, — ответил звонивший поставленным голосом, характерным для британского среднего класса.
В спальне вздохи и стоны переросли в крики, и Джону, несколько раздосадованному тем, что в его отсутствие любовная игра нисколько не замедлилась, захотелось поскорее вернуться. Девчонки оказались просто ненасытными, особенно когда удовлетворяли друг друга. Насколько же хороша эта новая волна лесбийской любви, захлестнувшая кружок стильных девиц, к которому принадлежала его подруга!
Он поспешил завершить разговор:
— Продай пятьсот миллионов с датой погашения август две тысячи пятнадцатого, если можно сбыть их по такой цене в Лондоне. Если нет, я разберусь с ними здесь завтра утром. Запиши сделку на Банк Манхэттена, нью-йоркский счет.
Трубка упала на рычажки чуть ли не до того, как Джон перестал говорить. Он не собирался торчать здесь в ожидании ответа — передал лондонскому отделению распоряжение, и этого достаточно.
Джон поспешил в спальню. Даниэлла распростерлась на кровати, а фотомодель устроилась между ее длинными, стройными ногами с вибратором в руке. Джон не колебался. Пришла пора трахнуть приятельницу Даниэллы, пока та занята его стремительной и прожорливой подругой.