Хамелеон
Шрифт:
Охранник остановил свою машину в нескольких шагах от Пенни и вместе с другими людьми побежал к ней.
— Самолету нужно было запретить взлет! — воскликнула она.
— Это еще почему, дура ты набитая, черт бы тебя побрал?! — спросил охранник.
— Он выведен из строя. Джон разобьется!
Самолет уже скрылся из вида.
Охранник схватил Пенни за запястье.
— Вам придется кое-что объяснить. Вы едва не погубили самолет вместе с летчиком и не погибли сами, — решительно сказал он. —
— Нет! — попыталась высвободиться Пенни. — Вы должны немедленно предупредить пилота Джона Филлипса! Сию же минуту!
— Ну да, конечно, — пренебрежительно бросил охранник и еще крепче стиснул ее руку.
— Вы ничего не понимаете! — взмолилась та. — Самолет принадлежит Джону Филлипсу. Он выведен из строя. Вот почему я пыталась помешать ему взлететь. Я не хотела, чтобы он разбился!
Охранник потащил Пенни к своей машине.
— Это все вы объясните полиции, черт побери.
Несмотря на редкие черные тучи, кое-где висевшие над побережьем, небо над материком оставалось ясным. Маленький самолет спокойно летел над предгорьями Австралийских Альп.
Джон включил автопилот. Он до сих пор не пришел в себя после того, как едва не врезался в машину Пенни на взлетно-посадочной полосе. У него перед глазами стояли картины того, что могло бы произойти, если бы самолет оторвался от земли чуть позже.
Почему вся его жизнь превратилась в одну сплошную драму? О чем его так настойчиво пыталась предупредить Пенни?
Джон не мог решить, остановился бы он, даже будь у него такая возможность. Скорее всего, Пенни собиралась сказать ему еще что-то такое, чего он не хотел выслушивать. Ее решимость погубить его стала совершенно неожиданным и потенциально гибельным ударом судьбы. Если все эти полицейские разбирательства будут заново открыты, а Пенни напишет свою статью, то вероятность того, что его в конце концов арестуют, станет очень высокой. Филлипс никак не мог предвидеть, что кто-то свяжет воедино все эти смерти, вроде бы не имеющие никакого отношения друг к другу. Эта мысль не давала Джону покоя. Он не знал, что ему делать дальше.
Пилот взглянул вниз и на мгновение восхитился бескрайней красотой горных хребтов, заросших густым лесом. К ним примыкали темно-синие просторы океана, уходящего вдаль, покуда хватало глаз.
Тут ему вдруг показалось, что двигатель пропустил один такт. Джон тотчас же полностью сосредоточил внимание на приборах. Почти все вроде было в порядке. Лишь давление масла оказалось чуть ниже нормы. Джон постучал пальцем по циферблату. Стрелка не шелохнулась. Двигатель снова чихнул. Теперь уже ошибки быть не могло. Филлипс опять проверил показания приборов. Внезапно давление масла стало быстро падать. Пропущенные такты слились в четко выраженный
Он схватил микрофон, подключенный к радиопередатчику, и заговорил, стараясь не показывать страха, охватившего его:
— Говорит «Браво-Танго-Оскар». У меня проблемы с двигателем и…
Тут он заметил струйку масла, вытекающую из-под кожуха двигателя. Самолет начало лихорадочно трясти.
Послышался спокойный голос авиадиспетчера, по-австралийски растягивающего гласные:
— Говорит диспетчерская в Мансфилде. «Браво-Танго-Оскар», где вы находитесь? Прием.
Джон уже не пытался скрыть панику.
— Говорит «Браво-Танго-Оскар»…
В этот момент двигатель заглох. Его прерывистый вой сменился оглушительной тишиной, нарушаемой лишь свистом ветра. Самолет резко клюнул носом.
Джон потянул за штурвал, пытаясь выровнять самолет, но тот продолжал падать. Джон подался вперед и нажал кнопку пуска двигателя, но это ни к чему не привело.
— SOS, SOS! У меня отказал двигатель. Я примерно в ста милях…
Микрофон, похоже, тоже не работал. Джон продолжал без всякого результата нажимать кнопку пуска двигателя.
— Я вынужден прыгать! — крикнул он в умерший микрофон.
Не пытаясь больше выйти на связь, Филлипс бросил микрофон на соседнее кресло, чтобы держать штурвал обеими руками. Самолет стремительно падал.
— «Браво-Танго-Оскар», вы меня слышите? «Браво-Танго-Оскар», вы меня слышите? — снова и снова повторял диспетчер в Мансфилде.
Джон что есть силы пнул левую дверь, но ее заклинило. Самолет набирал скорость, быстро теряя высоту. Джон ругался последними словами и продолжал колотить ногой в дверь.
— «Браво-Танго-Оскар», «Браво-Танго-Оскар»…
Филлипс развернулся, с трудом натянул парашют и вытянулся поперек двух кресел. Он заколотил в дверь обеими ногами, истошно вопя и усилием воли заставляя ее открыться. Самолет падал уже почти вертикально. В стекло кабины была видна стремительно приближающаяся земля, каменистая, заросшая лесом. Джон подобрал ноги так, что колени уперлись в подбородок, и нанес последний, отчаянный удар. На этот раз в двери что-то щелкнуло, и она распахнулась.
Филлипс торопливо перелез через кресло, выпрыгнул из самолета и дернул за кольцо. С громким шелестом шелка и хлопком воздуха парашют раскрылся у него над головой. Падение резко замедлилось. Самолет врезался в горный склон совсем рядом и взорвался. Ударная волна подбросила парашют вверх. Джон пролетел над вершинами деревьев и оказался над маленькой поляной. Там он и приземлился. Парашют медленно накрыл его огромным саваном. Над лесистым склоном горы поднялись столбы белого дыма. Фигура под парашютом зашевелилась. Джон был жив.