Хан Рюрик: начальная история Руси
Шрифт:
Процесс изменения государственного устройства по всему земному шару так или иначе идет. Современный откат к корпоратизации государств есть явление временное и скоропреходящее. Все народы интересуются жизнью своих соседей, и если видят у них что — то хорошее, то без особых проблем используют чужой наработанный опыт. Учиться не стыдно, стыдно не учиться. Если в IX веке на Руси стало формироваться новое общественное управление, то это не значит, что до этой поры славянские племена представляли из себя совершенно неуправляемые атомизированные множества.
Другое дело, что, навязывая обществу россказни о скандинавах, норманнисты совершенно запутывают и абсурдизируют картину исторического развития России.
Государство невозможно без идеалов, невозможно без абстрагирования от примитивных
Когда русские корпоратисты торговали и разбойничали, то не думали ни о чем, кроме своих выгод и своей шкуры. Да, они несомненно являлись храбрыми людьми и за весомый куш могли рисковать жизнью. Однако государственное устройство не требует от государственного человека умения рисковать жизнью за вкусную еду, золотые украшения и интересных женщин. Государственное устройство предлагает человеку рисковать своей жизнью за стариков, детей и вообще — за народ. Читатель может сказать, что и во времена господства родоплеменных отношений люди также сражались за детей, стариков, за родные жилища и за все то, что называется Родина.
Да! Вот в том — то и все дело. Эти чувства, эти идеалы своей семьи, рода и всего того, что называется нацией, не могли прийти от корпорационеров, т. е. людей выгоды, людей эффективности и целесообразности. Эти чувства пришли, путем незначительной трансформации, из самых глубин родового общества. Они изменились, но в основе своей это все те же родовые чувства, только перенесенные на более широкую общность. Они же составляют стержень любого национального управления.
Мы можем получить от иностранцев какие-то практические советы, скопировать опыт, перенять некоторые идеи, но чувства принадлежности к нации нам никакой скандинав не даст, а без такого чувства любые, сколь угодно суперультрасверхпрогрессивные, логически правильные, философски осмысленные, научно обоснованные и экономически выверенные мероприятия и реформы есть только действия квартета из известной крыловской басни.
Однако когда мы рассуждаем подобным образом, нам не следует забывать, что мы рассуждаем о национализме, который прямо и непосредственно вытекает из родовых отношений. Национализм является чрезвычайно мощным фактором, и забывать о нем в политике просто опасно. Но национализм может являться, по отношению к государству как созидательным фактором, так и разрушительным. Почему? Хорошо, если население страны мононационально, как в Японии. А если мы имеем дело с такой страной, как Российская империя, или ее преемником — Советским Союзом? Здесь влияние данного фактора может взорвать страну. Во времена СССР русский национализм был в той или иной степени уравновешен национализмом украинским, грузинским, татарским и еще Бог знает каким. Т. е. власть старалась в той или иной степени обуздывать все националистические поползновения, но это было и достаточно легко сделать. После развала СССР мы получили в Российской Федерации чуть ли не моноэтническое население с 80 % великороссов. И в этом случае весь имперский баланс рухнул и, что наглядно видно на примере текущей политической обстановки, великорусский национализм не может быть сдержан ничем. В этой ситуации провоцирование русского народа на агрессию разного рода норманнистскими теорийками выглядит достаточно оригинально. Известно, что реакция порождается воздействием, не будет воздействия — не будет реакции. А какая может быть сила реакции — не мне вам говорить.
Итак. Национализм проистекает из родовых отношений, его можно считать пережитком прошлого, но если бы он был «пережитком», то не был бы в настоящее время таким значимым фактором.
Между тем, государство, как новый механизм общественного управления (да, именно новый, история его появления и развития еще очень коротка по сравнению со всей историей человечества как вида) приносит с собой принципиально новый, в отличие от национализма, инструмент мобилизации общества.
Этим инструментом является патриотизм. Иногда патриотизм и национализм интерферируют, но разница между ними есть, и она громадная. Государство
Скандинавы могли участвовать в строительстве русского государства, но для этого им следовало бы напрочь забыть о своем племенном происхождении. Т. е. не было шведов, норвежцев, данов, а были люди «от рода русского».
И вот здесь мы встречаемся с интересным фактом, который норманнисты толковали самым извращенным способом.
Заглянем в «Вертинские анналы». Сообщение от 839 года (т. е. за 23 года до прихода Рюрика) гласит: «Также пришли послы греков, отправленные от императора Теофила, а именно Теодосий, епископ Кальцедонской метрополии и спатарий Теофаний, несшие с подобающими дарами к императору письмо; император с почетом принял их в Ингельгейме в пятнадцатые календы июня. Кроме того, их посольство побуждало императора и подчиненных ему к подтверждению союза и постоянного мира между обеими сторонами, а также и о победах, которых он с высоты престола добился в войне против иноземнымх народов; любезность и ликование в Господе было принесено. Посольство испросило императора и его подданных по-дружески вернуть подателю [письма] блага всех побед.
Он также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ, называли Рос, которых их король, прозванием Каган (выделено мной. — К.П.), отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему, прося посредством упомянутого письма, поскольку они могли [это] получить благосклонностью императора, возможность вернуться, а также помощь через всю его власть. Он не захотел, чтобы они возвращались теми [путями] и попали бы в сильную опасность, потому что пути, по которым они шли к нему в Константинополь, они проделывали среди варваров очень жестоких и страшных народов.
Очень тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они из народа свеонов (выделено мной. — К.П.), как считается, скорее разведчики, чем просители дружбы того королевства и нашего, он приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть, а именно, честно они пришли от того или нет, и это он не преминул сообщить Теофилу через своих упомянутых послов и письмо, и то, что он охотно принял по сильному его желанию., а также если они будут найдены верными, и для них было бы дано разрешение на возвращение в отечество без опасности; их следовало отпустить с помощью; если в другой раз вместе с нашими послами, направленными к его присутствию, появился бы кто-нибудь из таких [людей], он сам должен был назначить решение…»
Что же следует из данного отрывка? Во-первых, в 839 году зафиксировано наличие у «народа Рос» публичной власти. Во-вторых, ситуация, описанная в «Вертинских анналах», предельно простая — «народ Рос» и «народ свеонов» — это разные народы. Шведы просто-напросто состояли на службе у русского кагана. Кстати, кто-то будет утверждать, что «каган» — это искаженное «конунг»? И что, «князь» тоже искаженное «конунг»?
Читая изыскания норманнистов, иногда ловишь себя на мысли, что все слова русского языка появились в результате искажения слова «конунг». А если отбросить в сторону «пангерманизм» и прочее «арийствование»? Не окажется ли, что слово «конунг» появилось в результате искажения слова «каган»? Есть ли какие-то возражения на этот счет, кроме тех, «что этого не может быть, потому что не может быть никогда»?
Кроме того, как справедливо замечает А. Пивоваров в статье «Норманнский миф» (А. Пивоваров. Норманский миф;ulver. com): «Установление этнической принадлежности по послам само по себе абсурдно. Так, первым послом Советской России в Йемене был башкир. Разве из этого следует, что русские и есть башкиры?»
Кстати, кто такой «каган»?
Как сообщает «Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия», «Каган (тюрк.), титул главы государства у древних тюркских народов (авар, печенегов, хазар и др.), с кон. 8 — нач. 9 ее. наряду с титулом князь — у восточных славян, в 13 в. — у монголов».