Ханаанцы. На земле чудес ветхозаветных

Грэй Джон Генри

Правитель олицетворял единство сообщества. Во время его отсутствия или после смерти сын мог занять его место в святилище во время общей трапезы (ханаанитское и еврейское selamim), поскольку сообщество воспринимало каждого члена в соотношении с другим, и все они были едины перед богом

Поедая свой кусок в храме Ваала, Его долю в храме Эля.

Помимо культовых, правитель имел и определенные общественные обязанности. Ханаанский правитель, как и современный арабский шейх, был обязан придерживаться законов гостеприимства.

Поэтому его сын

Должен принять всех, кто пришел к нему, Прогнать тех, кто оскорбляет гостей его.

В то же время на поминальном пиру сын не должен был предаваться безудержному веселью:

Не напиваться сверх меры, Не сидеть слишком долго за трапезой.

В малочисленном Ханаане щедрость правителя, который следовал древним ритуалам, способствовала не только защите чести своего отца, но и прославлению всего племени:

Чинить крышу дома его, когда она запачкивалась. И стирать его одежду, когда она становилась грязной.

Последняя обязанность отражает представление о том, что грязная одежда может стать пристанищем для враждебных человеку сил, следовательно, только сын должен был очистить ее для безопасности отца.

Признавая за правителем право вершить правосудие и проявлять милосердие к беззащитным и обездоленным, быть примером гостеприимства, мы не можем отрицать того, что у ханаанцев была четкая система социальных обычаев. Все вышесказанное подтверждается привилегиями, которыми пользовались женщины, упоминаемыми в официальных текстах из дворца Рас-Шамры. В восточном обществе женщины традиционно воспринимались как самая непривилегированная его часть. Следует подчеркнуть, что в этой реконструкции социальных отношений Древнего Ханаана мы имеем дело с обычаями, соблюдавшимися на протяжении длительного времени, поэтому они и преобладали над этическими нормами.

Как показал профессор Альт, многие ханаанские законы сохранились в текстах еврейских законодательных памятников, таких, как книга Исход (20: 22–23: 33) и Второзаконие (12–26). Но все эти источники несут на себе печать отрицательного отношения, которое израильтяне проявляли к «презренным ханаанецам». Только обнаружение независимых источников, восходящих непосредственно к ханаанцам, может снять все оставшиеся вопросы.

Глава 5

Ханаанская религия

До самого последнего времени основными источниками сведений о верованиях ханаанцев были Ветхий Завет, финикийские надписи дохристианских времен, труды Лукиана из Самосатты (около 150 года н. э.), Филона из Библоса (около 160 года н. э.), а также сочинения отца церкви писателя Иоанна Дамаскина (VI век н. э.). Понятно, что они давали достаточно неполную картину.

Ветхозаветные описания искажены догматическим подходом, совершенно естественным для представителей монотеистической религии, для которых верования ханаанцев заслуживали порицания уже потому, что относились к язычеству. Финикийские надписи в основном относятся к последней половине первого тысячелетия до нашей эры. Лукиан описывает только культ богини в Иерополисе (современный Мамбидж),

а относительно полное описание верований «дотроянских времен» в городах ханаанского побережья, данное Филоном, содержит эпикурейскую трактовку ранних источников.

Археологические находки, сделанные в начале ХХ века, несколько дополнили сведения, содержащиеся в Библии, но, к сожалению, они носили преимущественно иллюстративный характер. Это были надписи на каменных стелах (masseboth), вырубленных в скалах нишах, где размещались изображения богини Ашеры (см. главу 3), и различные по планировке храмы. Иногда обнаруживались более или менее стилизованные фигурки Ваала и богини плодородия и даже, например в Бет-Шане, рельефные изображения ханаанских богов на покрытых письменами стелах.

Однако все эти данные с трудом поддавались интерпретации и мало что добавляли в наши знания о системе ханаанских верований. Понятно, что любая датировка достаточно приблизительна, а описание, особенно такое, что содержится в Ветхом Завете, достаточно тенденциозно и вряд ли поможет создать объективную картину.

Ситуация изменилась после открытия в Луксоре и Саккаре текстов Проклятий, а также сенсационного обнаружения записей мифов, легенд и описаний ритуалов в текстах из Рас-Шамры. Кроме того, важные сведения дают разнообразные деловые документы. В упомянутых текстах, датируемых XIX веком до н. э., перечисляются главы местных поселений в Палестине и Южной Сирии, перешедшие от кочевого к оседлому образу жизни. Они носят теофорные имена, то есть состоящие из имени или титула Бога и предиката, обозначающего положение, род деятельности или физические особенности носителя имени. Поэтому при изучении религии обитателей Ханаана имена становятся исчерпывающим источником информации.

В ранних текстах из Луксора Бог обычно именуется родственным титулом «Ammu» (дядя со стороны отца), «Halu» (дядя со стороны матери), «Abu» (отец) или «Ahu» (брат), что указывает на влияние родоплеменных традиций, где социальные отношения строились на основе семейной иерархии. Они отражали разнообразные комбинации племенных объединений, когда слабые племена принимали богов более сильных племен.

В этих текстах не перечислен ни один из тех ханаанских богов, которые позже становятся известными по культам плодородия, и ни один из выделенных богов не наделен функцией покровителя плодородия.

Верования той части Ханаана, которую составляли аморейцы, отражали и систему племенных предпочтений. Бог – покровитель племени прежде всего считался охранителем социальных ценностей, точно так же происходило и в иудаизме, где социальная основа религии установилась еще тогда, когда иудеи находились на племенной стадии развития. Важно отметить, что данная особенность была представлена в верованиях ханнанцев еще до появления там иудеев, хотя мы и не можем это установить с абсолютной точностью.

В текстах из Саккары, появившихся примерно через пятьдесят лет после луксорских, отражена совершенно иная ситуация. В отличие от ранних текстов, в которых упоминается о наличии нескольких вождей у одного племени, они показывают, что каждое сообщество имело только одного предводителя. Это почти наверняка свидетельствует о политической консолидации и четком движении ханаанцев к оседлому укладу.

Впервые в теофорных именах появляются наименования Хадада, ханаанского бога плодородия, который часто упоминается в текстах из Рас-Шамры как аналог верховного божества Ваала.