Ханкерман. История татарского царства

Манов Юрий

Первый опричный корпус был сформирован быстро, царь сначала отобрал тысячу верных телохранителей, позже, войдя во вкус, увеличил корпус до шести тысяч. И Мария Темрюковна все начинания мужа поддерживала.

Но этот брак не принес счастья Ивану Грозному. Не сбылись надежды и на новую династию – единственный ребенок от этого брака царевич Василий Иванович умер двухмесячным в мае 1563 года.

«Мария, одною красотою пленив супруга, не заменила Анастасии ни для его сердца, ни для Государства, которое уже не могло с мыслию о Царице соединять мысль о Царской добродетели. Современники пишут, что «сия Княжна Черкесская, дикая нравом,

жестокая душою, еще более утверждала Иоанна в злых склонностях, не умев сохранить и любви его, скоро простывшей: ибо он уже вкусил опасную прелесть непостоянства и не знал стыда».

Не знал Грозный и жалости, после нашествия крымцев 1567-1568 годов и долгой беседы с защитниками Рязани опричниками Басмановыми, опричнина перешла в свою самую кровавую стадию. Фактически началось истребление государем своего же дворянства.

Мария Темрюковна умерла 6 сентября 1569 года в Александровой слободе после длительного путешествия в Вологду. «В новогоднюю ночь 1 сентября 1569 года под утро она скончалась». Грозный однозначно заявил, «что ее отравили бояре». Не исключено. Но запущенный с ее же подачи маховик репрессий продолжал вращаться вплоть до 1772 года, когда публичные казни были отменены, открытый террор сменился «тихим». И первым от него пострадал родной брат Марии Темрюковны князь Михаил.

А вот ее племянник Саин-Булат, напротив, в 1570 был пожалован Касимовским царством, потом и вовсе стал русским царем Симеоном Бекбулатовичем.

Новообращенный Симеон

В июле 1573 года по настоянию Ивана IV Саин-Булат крестился с именем Симеон. Вместе с этим царевич терял касимовский престол, ведь править татарским ханством мог только мусульманин. Естественно, это известие в мусульманском мире встретили без восторга. Историк и мыслитель Шихабуддин Марджани описывает его следующим образом: «…рассказывают, что он (Саин-Булат) воссел на престол в 975 году хиджры, в начале 81-го года принял христианство и стал вероотступником, после чего был низложен с Касимовского царства и изгнан».

Ему наследует также родственник из астраханского царского дома, сын уже упомянутого Кайбуллы Мустафа-Али. О его правлении в Касимове известно крайне мало, достоверной можно признать лишь запись: «…в 1584 году московский посол Б. П. Благов… объявил в Константинополе султану Амурату, что в Касимове «мечети владеет… магометанин Мустафалей».

Здесь надо подчеркнуть, что о Касимовском ханстве, а также о его субъектности и союзных отношениях с Москвой, было давно известно от Монголии до западной Европы. Политика Орды учитывала отношения с Касимовым. Ордынские, а потом крымские ханы не раз пытались перетянуть на свою сторону союзное Москве государство.

Вернемся к сыновьям Кайбуллы. О брате Мустафы-Али Муртозе-Али, владевшего Звенигородом после Ядыгаря – Симеона Касаевича Казанского, известно больше, но фигурирует он под другим именем. В 1570 году Муртоза-Али крестился. После крещения звался Михаилом Кайбулиным сыном Аккубековым царевичем Астраханским или просто Михаилом Кайбуловичем. И сразу получил важнейшую должность – командовал кремлевским войском. В 1571 году оборонял Москву от крымцев, не сдал им город. В 1572 году Грозный поставил его во главе Боярской

думы – Михаил Кайбулович фактически стал правителем Земской части Руси. Был женат на дочери боярина и воеводы Ивана Васильевича (Большого) Агафье Шереметевой.

Что касается новообращенного Симеона, он не очень сожалел о потерянном царстве – тем же летом царь нашел ему невесту, да какую! Анастасию Черкасскую, дочь князя Мстиславского, вдову князя Михаила Темрюковича – родного дяди нашего героя, первого государева советника, зарезанного по приказу того же государя из-за подозрений в измене. Невеста была в родстве с царями, к тому же считалась первой красавицей. Грозный сам устроил свадьбу, был на ней посаженым отцом, новобрачных щедро одарил вотчинами. Этим браком кровь Чингисхана смешивалась с кровью Рюриковичей и Палеологов, а также литовских Гедиминовичей.

В Москве царь держит крестника подле себя и, как увидим, не зря. Спустя два года Иван Грозный вдруг оставляет трон и сажает на него Симеона Бекбулатовича, именуя «великим князем всея Руси». Поселяет его с женой и родней в царских палатах, а сам селится на Арбате и пишет «государю» письма, именуясь Иванцом Московским, в думе сидит «запросто» на лавках рядом с боярами.

Очередная безумная выходка Грозного царя? Такая ли безумная? Не будем забывать, что этим действием Иван Грозный фактически прекратил опричнину. Посмотрим, какие события этому предшествовали.

Крымская месть

Набеги 1515-1516 годов на Мещерские земли с сожжением Касимова стали только первыми в длинной череде постоянных походов крымцев в русские земли. С тех пор крымские орды чуть ли не ежегодно опустошали русские пределы, разоряя селения, угоняя тысячи православных на страшный рынок рабов в крымской Кафе. И самый опустошительный набег состоялся в 1571 году.

Что и говорить, крымцы выбрали более чем удачное время для нападения, русское войско прочно увязло в Северной войне, даже татары были сняты с охраны засечных полос и брошены против поляков и шведов. Поляки всячески подговаривали крымцев к большому походу. Есть свидетельство, что накануне указанных событий они отправили в Крым 13 подвод, груженных серебром и золотом – предоплату за большой набег.

Неспокойно было и в степи, царю изменили прежде союзные черкесы и ногайцы. И возглавил степное войско сам Темрюк – царев тесть, «мстя за дочь свою, царем до смерти изведенную». Признаем, дело со скоропостижной смертью второй жены Грозного Марией Темрюковной – темное, хоть Грозный винил в том своих бояр, де, отравили ее.

В итоге крымский хан Дивлет-Гирей легко сокрушил русскую степную оборону с засечными полосами, форсировал Оку, подошел к Москве и фактически сжег ее. Уцелел лишь каменный Кремль, но и там люди задыхались в дыму и гибли в давке. В итоге от 100-тысячного населения в Москве спаслось не больше трети, остальные погибли или были угнаны в полон.

Английский дипломат Джильс Флетчер, находившийся тогда в России, писал: «Сам город неприятель не взял, но зажег его предместья, которые (состоя из деревянного строения, без камня, кирпича или глины, за исключением немногих наружных покоев) сгорели с такой быстротой и огонь так далеко распространился, что в четыре часа не стало большей части города, имеющего до 30 миль или более в окружности. Зрелище было ужасное».

Оставленный защищать столицу крещеный царевич Михаил Кайбулович, брат касимовского царевича Мустафы, смог сделать единственное – расставил верных людей у всех кремлевских ворот, не дав сдать город.