Хаос и Амбер
Шрифт:
Боль… ничего, кроме боли… боль, обернутая в еще большую боль…
Я думал, легкие у меня взорвутся. Я не мог ни дышать, ни двигаться, ни мыслить. Я пробовал кричать, но с губ не срывалось ни звука.
…пламя истязало меня, вгрызалось в мою плоть…
Я видел, как начал оглядываться Эйбер. Да — да, именно «начал оглядываться», и делал он это чрезвычайно медленно. Казалось, он вообще не движется.
О боги, какая боль!.. пусть она прекратится!..
Губы Эйбера разжались. Похоже, он мне что-то кричал,
Руки… голова… глаза…
Все вокруг светилось, испускало искристый голубой свет, излучаемый мной. Тени, резкие и черные, залегли мрачными перстами во все стороны. Все наполнилось ощущением неотвратимой обреченности.
Боль!..
У меня начало темнеть перед глазами. Нет, я не мог умереть здесь. Только не сейчас… Это было несправедливо… Я был еще жив…
Мрак.
Я медленно приходил в себя. Все вокруг притихло. Я чувствовал, что куда-то переместился и смотрю на себя словно бы издалека, но все равно, в какую бы сторону я ни смотрел, все вокруг было бело. Отделенный от собственного тела, наблюдатель, видящий мир чужими глазами, я вглядывался в эту белизну и искал в ней ответа.
Но даже если моя жизнь была всего лишь пылинкой на шахматной доске величиной с мироздание, мои мысли оставались ясными и четкими. Я помнил о молнии. Я помнил о боли, хотя она ушла. Призрачное спокойствие, не похожее ни на что из того, что мне доводилось испытывать раньше, нисходило на меня.
Безмолвие нарушил хохот — пронзительный и мелодичный.
— Кто здесь? — окликнул я.
На расстоянии ладони от моих глаз мелькнула белесая дымка и тут же вспыхнул слепящий свет. Я отчаянно заморгал и заслонил лицо рукой.
Этот свет — он двигался и дышал, он ел и пил со мной. У него — чем бы это ни было — были глаза. Но не человек смотрел этими глазами, этими окнами, за которыми открывалась душа. Они были так чисты и совершенны, что сердце у меня заныло от одного лишь взгляда на них.
— Почему ты здесь? — спросил голос. Казалось, он доносился снизу, потом — сверху, потом — опять снизу.
— Сначала ответь, где я, — сказал я.
— Здесь, со мной, — отвечал голос. Я облизнул губы.
— Я — первый?
И снова прозвучал смех.
— Нет. Были и другие.
— Где я?
— Ты — рядом с твоей матерью.
— Значит… я умер? — Я снова облизнул пересохшие губы. — И это — Семь Небес? Награда мне по заслугам?
Я кожей почувствовал, что мой собеседник озадачен.
— Где я? — упрямо повторил я свой вопрос.
— Прощай… — прозвучал голос. — Прощай…
— Нет! — крикнул я. — Погоди! Мама, я… Мир вдруг изменился. Неожиданно все стало иным. Возникли звуки… ворчание грома… людские крики…
Я лежал ничком, прижавшись к песку левой щекой. Я чувствовал,
Открыв глаза, я заморгал, потрясенный яркостью цветов. Синее, коричневое, красное, зеленое наплывали друг на друга, как размытые дождем краски.
Мой взгляд не хотел или не мог сосредоточиться, поэтому я уставился на пару голышей, валявшихся в нескольких дюймах от меня. Камешки вертелись и хитро приплясывали. Я смотрел и смотрел на них, и постепенно они обрели резкие и четкие очертания.
Я не умер — это была первая и самая важная мысль.
Меня окружал едкий, неприятный запах. Пахло паленым мясом. Я осторожно кашлянул.
— Лорд Эйбер? — послышались голоса вдалеке. — Поднимите его! Скорее! В дом!
Я попробовал приподняться, попытался оттолкнуться от песка руками, но руки не пожелали меня слушаться, и я обмяк, поняв, что лишен сил шевелиться.
Что же случилось?
Молния… молния ударила меня.
Каким-то образом я уцелел. Я снова моргнул, глубоко вдохнул и рывком сел. И так закашлялся, что чуть не лопнул.
Впереди под подошвами сапог захрустел песок. Чьи-то руки подхватили меня, приподняли.
— Он жив! — крикнул кто-то.
А я подумал: «Он» — это я или Эйбер?» Как ни невыносимо тяжело это было, но я все же приподнял голову и попытался увидеть, что происходит. Глаза заволокло слезами. Я мало что смог увидеть.
— Эйбер? — прохрипел я.
Темный, неподвижный силуэт впереди, в нескольких ярдах… Наверное, это он.
Нет, не может быть, чтобы он погиб. Я застонал. Мне захотелось зарыться в норку и забросать вход в нее землей. Нет, только не Эйбер — мой единственный друг здесь, в этих страшных краях…
Я пополз. В колени, локти и ладони словно вонзались ножи. Страшная боль сковывала спину, в груди горело. Слезы так застилали глаза, что я почти ничего не видел. Потоки моих слез струились на песок.
Темный силуэт не шевелился. Что бы ни стряслось с моим братом, я понятия не имел, чем смогу ему помочь.
Мне пришлось остановиться, чтобы отдышаться. Перед глазами прыгали и вертелись круги. В ушах звенело.
Но я был жив.
Еще несколько футов — и я буду рядом с братом. Его тоже ударило молнией? Или молния отскочила от меня к нему?
Тошнотворный запах паленого мяса и горелого тряпья наполнял воздух. Я молился о том, чтобы этот запах исходил не от Эйбера.
Неожиданно воины — те самые, что фехтовали у дальней стены, — наконец добежали до меня. Не говоря ни слова, четверо из них подняли меня на руки и рысью помчались к дому.
— Эйбер… — срывающимся, хриплым голосом вымолвил я. — Эйбера заберите…
— Его забрали, лорд Оберон.
Этот голос прозвучал издалека, словно говоривший стоял в дальнем конце длинного — предлинного туннеля.