Хаос войны
Шрифт:
— Я не могу помочь, этот молот словно моя тюрьма… — произнёс тем временем Великий Панцирь.
И несмотря на это он всё же продолжал бороться. Я чувствовал, как энергия курсирует от рукояти молота и до самого моего сердца. Сама же энергия создавала небольшую пустоту между моей кожей и льдом, что не позволяло заклинанию заморозить меня. При наличии прямого контакта магического льда и кожи я бы уже и сам застыл.
— Аларио, а где твои ученики?! — тем временем Доргаф от меня отвлёкся, решив поболтать с наблюдающим за происходящим демонологом: тем самым демон
Аларио же ничего не отвечал, являя собой невероятное хладнокровие. Его воля ограничивала небольшую арену, через которую Доргаф при всём желании не сможет пройти. Слишком велика была разница в силе.
— Ха, молчишь… — ухмыльнулся Доргаф, провокация которого оказалась бессмысленной. — Ты настолько же сильный демонолог, насколько слабый наставник. Впрочем, вам, смертным, важно не забывать своё место. Иначе бы ты угробил ещё одного ученика.
Нежить тем временем уже подошла ко мне и раскалённым железом расплавила лёд, после чего начала наносить новые рисунки, прямо на мою кожу. Удивительно ювелирно работали мертвецы, а я хоть и корчился от боли, но не сопротивлялся. И дураку понятно, что это делается в помощь мне. А без помощи мне здесь не победить.
— Они проникают всё дальше, Арис, — произнёс тем временем Великий Панцирь, а молот получил ещё одну трещину. — Они уже впились прямо в мой ментальный контур. Я буду держать столько, сколько смогу. Затем тебе придётся думать, как защищать своё ментальное тело без меня. Хотя думать уже поздно, нужно делать.
И в этот момент наручи на моих руках также начали раскаляться, заставлять кости чернеть. Мощь Келиксии собиралась вырваться наружу и как минимум лишить меня рук, однако артефакт Аларио сдерживал эту мощь. Более того, энергия начала рассеиваться и становиться более… спокойной, умеренной, доступной и понятной даже мне.
Я вдруг отчётливо увидел, лишь на секунду, потоки энергии, что пронизывала всё и вся. Она текла по моему ментальному телу, проникала в мышцы, в сердце, в лёгкие. Именно эта энергия являлось главным источником питания мага, заменяя еду, которая не могла дать необходимое количество сил для создания катаклизмов.
И эта энергия уже знала куда течь, ведь ментальное тело являлось отражением физического. Мои мысли, мои желания, а в центре — инстинкты. Настоящий маг волей и знанием подчиняет себе потоки энергии, я же пока что слишком бездарен для подобного. Однако даже примитивное желание жить может сделать очень многое.
Я не знаю как мой организм выделяет гормоны, но я знаю, что если я испугаюсь, то получу адреналин. Мне неизвестно как печень нейтрализует токсины, но она всегда работает на полную. И в данный момент мне непонятно как функционируют эти потоки энергии, однако в этом пока что и нет нужды.
Ведь один закон остаётся неизменным даже в мире магии. Желание жить любой ценой именно благодаря этому инстинкту мобилизуются все наши ресурсы, даже порой против нашей воли. Это касается и магических ресурсов.
Ментальные
Однако дополнительная энергия позволила регенирировать мне. А затем даже подняться на ноги, оторвать от земли молот и в какой-то момент направить потоки огня, рвущиеся из-под наручей. Я использовал те же принципы, что и раньше — эмоции. Наручи же служили регулятором, что позволял превратить безудержное адское пламя в кроткий и контролируемый огонь спички.
Это немного, но это позволит мне не сдохнуть от холода из-за одной только ауры Доргафа.
— Что ты делаешь, отброс? Не позорься, просто сдохни.
И один взмах меча создал сразу под пол сотни ледяных осколков, что разорвали нежить в клочьях, пробив их черепа. Я же прикрылся молотом и руками, защитив лицо и свою грудную клетку. Ноги мои оказались разорваны, как и собственно руки. Словно картечью в упор выстрелили.
— Вилия, ты будешь помогать?! — голос Келиксии вдруг прорвался в реальность, а ответом ему стала тишина.
— Что происходит? — мысленно спросил я, пока Доргаф продолжал насмехаться надо мной и упиваться собственным величием.
— Не знаю, но теперь я один на один с Келиксией, — ответил Великий Панцирь, чья душа стояла нерушимым бастионом между мной и тварью преисподней. — Продержусь дольше. Эта демоница глупа.
И действительно, эти демоны выглядели жалко. Такие сильные и не могут убить одного слабого человека. Всё из-за того, что их единство мнимо. Они смогли договориться и объединится ненадолго, скрыть свои планы от меня и напасть в неожиданный момент. Но как только победа стала близка… они все начали преследовать свои цели.
И вот уже исчезла Вилия, просто кинув Келиксию. Доргафу также было плевать на штурм моей души, он захотел явиться в физический мир и явился. Благодаря же Великому Панцирю я мог сконцентрироваться на сражении в физическом мире, пока он сражался в ментальном мире, что был мне не понятен.
— Я величайшее творение, идеал и само совершенство, один факт того, что я тебя ударил уже должен стать причиной твоей безудержной радости! — никак не затыкался надменный нарцисс.
— Много говоришь, — тем временем тихо произнёс, ведь раны мои сначала прижглись, а затем довольно быстро зарубцевались.
— Что?! Что ты там мямлишь?!
Я же закончил вдох и на выдохе рванул прямо вперёд, напрягая сразу всё тело насыщенной маной и кислородом. От такого рывка незажившие и лишь зарубцевавшиеся раны снова закровоточили. Но скорость была дороже всего.
Доргаф же сначала удивился такой прыти, ведь в своей самоуверенности он часто недооценивал своих противников. И несмотря на то, что он был действительно силён, эта надменность позволяла ему выигрывать лишь заведомо слабейших противников. В разы слабейших.