Happy End с мерзавцем
Шрифт:
Я насмешливо фыркнула и не стала продолжать давить на аналитика. В конце концов, мне и правда нет до него дела. А вот до тарталеток есть. что они такое вкусное сюда положили? Надо попробовать еще...
– Мисс Милтон, признайтесь, вас тут держат силой и впроголодь, - раздался за спиной насмешливый голос злодея.
Я резко обернулась и удивленно ахнула с набитым ртом:
– Как вы узнали?!
– Я за вами уже пятнадцать минут наблюдаю, - рассмеялся мужчина, подходя ближе и протягивая руки к тарелке. Я нахмурилась и шлепнула руку. Это мои тарталетки, ясно?
– Нет, серьезно, дети в Африке не так жалко выглядят,
– Очень жаль, но вынуждена отказаться, - вздохнула я.
– А что так?
– заинтересованно спросил он.
– Корпоративная этика запрещает брать взятки от конкурентов.
"007, видишь? Я поступила благородно!"
007: [Не вижу, я записи смотрю. Хватит врать и не мешайте мне.]
"Тц."
Ричард оперся бедром на край стола и озорно улыбнулся:
– Сегодня конкурент, а завтра друг. Может, даже часть этой корпорации. Что думаете об этом?
Я бросила на злодея быстрый взгляд:
– Что вам не стоит больше пробовать наше вино. Кажется, вам в него подсыпали что-то запрещенное. Вы бредите.
– Любой бред легко превратить в правду. Собственно, именно за этим я здесь. Знаете, после последней встречи я много думал. То, как Рамирес-младший заблокировал мою машину и буквально похитил вас, навело на определенные мысли. И знаете, вы не выглядели счастливой от его внимания. Похоже, вы двое в непростых отношениях?
– Наши отношения прямее рельс. Правда, составы часто сходят, но я привыкла. Вы можете еще более прямолинейно высказать, зачем подошли и мешаете даме есть?
– М-м-м... мне показалось, между нами установились неплохие доверительные отношения. Признаюсь, когда вы обняли меня, я почувствовал что-то невыразимое, а когда отстранились, ощутил утрату.
– Это и была утрата. Я обчистила ваш бумажник, - ворчала я.
– Так это были вы?!
– повысил голос злодей.
– Саманта, я думал, что меня обворовал водитель! Я чуть копам его не сдал!
– Тц, вы такой мелочный, - укоризненно посмотрела я.
– Там и денег-то почти не было. За что сажать человека?
Гамильтон посмотрел на меня глубоким взглядом и объяснил, как младшекласснице:
– Потому что мир так устроен, и за кражу положено наказание.
Я тут же насторожилась, застыв с выпирающими щеками:
– Будете наказывать?
– Вообще я пришел не для этого, - прикрыв глаза ладонью, недовольно пробормотал злодей.
– Вы сбиваете меня с толку, я почти забыл, что хотел сказать.
– Вы остановились на том, что вам не хватает обнимашек. Раз уж вы проспонсировали мой завтрак, могу оказать ответную услугу. Нет, не смотрите так, обнимать я вас не буду, тем более вы без бумажника сейчас. Но я могу познакомить вас с дамами, которые с радостью обнимут вас вместо меня. Желаете?
Еще больше смутить мужчину, чтобы он стушевался и ретировался, не вышло. Главный злодей на то и главный, что психика у него покрепче, чем у остальных. Хмыкнув, мужчина протянул руку, нежно убрал крошку с моих губ, поднес ко рту и слизнул, глядя в глаза.
Я, разумеется, тут же переполошилась:
– Это моя крошка!
– Ну и кто теперь мелочный?
– громко рассмеялся Гамильтон, привлекая к нам еще больше взглядов.
Я затылком чувствую, что перешептывания стали интенсивнее. Наверняка
Надо кончать с этим. Не дай бог герой увидит. Кровища по всем стенам будет и на тарталетки попадет.
920: [Великий Дух! Максим Даль такой благородный! Ради счастья лучшего друга и любимой девушки сдался и отступил, пожелав им счастья, и даже помог устроить им свадьбу! Ах-ах! Я бы на месте девушки ни за что такого парня не променяла!]
У меня дернулся уголок рта, злодей принял это на свой счет, а на сцену банкетного зала поднялся сияющий герой. Черные брюки, черная рубашка и кроваво-красный галстук. Он похож на всадника апокалипсиса (тот, который Война), который влез в шкуру древнегреческого Аполлона.
Светлые волосы собраны на затылке в девчачий колосок, но на нем смотрится дьявольски сексуально из-за изящной комплекции. У этого вампира дворянство в крови. Он элегантно поднимается на сцену, в руке бокал с красным вином, на губах ослепительная улыбка, а в глазах гибель всему живому.
Он находит меня взглядом, потом замечает Ричарда, а потом Ричард достает из кармана бархатную коробочку, становится на одно колено и говорит:
– Я сам себе кажусь сейчас незрелым мальчишкой, но поверь, я долго думал, прежде чем сделать это. В общем, Саманта, ты не выходишь из моих мыслей. Мне хочется проводить с тобой больше времени, узнать тебя получше, и корпорация не имеет к этому отношения. Я не могу смотреть, как обращаются с тобой... остальные. Пока ты здесь, мне сложно тебя защитить, но в статусе моей невесты эти преграды рухнут. Ты удивительная женщина. Красивая, умная, смелая и отчаянно дерзкая. Я никогда не встречал никого похожего. И не думаю, что встречу снова. Поэтому, пусть это немного неожиданно, но если не сделаю, то буду жалеть всю жизнь. Саманта Милтон, ты окажешь честь стать моей женой? Позволишь оберегать и защищать тебя, пока смерть не разлучит нас?
То есть, примерно секунд пятнадцать, судя по лопнувшему бокалу в руке героя.
920: [Ах, какое благородство! Я не могу, я сейчас заплачу. Мне так жалко Максима. Вы слышите? У него голос срывается, когда он желает счастья другу и любимой. Хорошо, что не видно его глаз, в них наверняка любовь и боль!]
В глазах главного героя плескалась чистая ярость. Улыбка на губах превращалась в дьявольское обещание, и даже десятки людей вокруг больше не имели значения. В некотором смысле вампир проиграл, он больше не хотел думать о своей репутации. Вино смешивалось с темной кровью нежити и капало на пол. Следом посыпались и осколки бокала.
Сотрудники и приглашенные гости смотрели на освещенного огнями героя этого дня, ждали его приветственной речи, но когда в его руках раскрошился бокал, все звуки стихли, и только перешептывания тихим шелестом проносились над банкетным залом.
Но были и другие люди. Те, кто находился неподалеку от нас с Ричардом. Они видели и слышали все, что он сказал сейчас. Кто-то изумленно ахнул, кто-то нахмурился, а кто-то заулыбался, так как счел это романтичным.
Я же подумала, что еще не все кончено, и сказала злодею то же, что и главному герою: