Характерник. Трилогия
Шрифт:
–Лифтовая камера для доставки в виварий лабораторных животных. – Уставившись взглядом в двери, пояснил цереушник.
–Вниз поедем? – спросил лишь для того, чтоб не терять наладившийся контакт.
Работа механизма стихла, створы разошлись в стороны. Лифтовая камера на четверть была заставлена ящиками со знакомой маркировкой.
–Никуда не поедем. Все здесь.
Откинул брезентовый полог с поверхности укладки, предоставив Сергею возможность взирать на коробку подрывного устройства с пока еще не активированным таймером.
Тычком в спину, привел американца в рабочее состояние.
–Ставь на тридцать минут и активируй.
–А,
–Успеем.
Когда светящиеся цифры на дисплее начали отсчет в обратном порядке, оповещая о неминуемом событии, которое свершится уже через двадцать девять минут сорок семь секунд… сорок шесть… сорок пять…, почти без замаха пробил пальцем в висок забеспокоившегося вдруг Картера. Этого человека ему было совсем не жаль, он получил то, к чему шел на протяжении всей жизни. Своими поступками не оставил сомнений как поступить. Вернувшись в холл, в «аквариуме» дежурки накинул на себя чью-то теплую куртку с капюшоном, у одного из мертвых офицеров позаимствовал автомат, предварительно проверив магазин на наличие боезапаса. Подхватив дипломат пошёл к выходу, услышав за спиной голос Грина из динамика.
–Здесь Грин!…
В рассветных сумерках покинул здание базы. Сумерки уже едва скрывали очертания здания КПП и караульного помещения в ста метрах от него, к тому же осветительные устройства, как лампочки на новогодней елке, вносили свою лепту в общую картину периметра. С разных сторон был слышен шум и видимость мельтешения людских теней. В целом, все проходило по известному высказыванию: Охрана была, охрана есть, охрана будет есть! Поздно братцы, пить боржоми, когда печень отваливается.
Выходить за периметр до взрыва, не было смысла. Напороться на какой-нибудь ретивый патруль, это сейчас как два пальца об асфальт. Местности он не знает. Так зачем огород городить? Пригибаясь, в быстром темпе двинулся к караулке. Одноэтажка, примерно десять на двадцать метров, и сама огорожена сеткой-рабицей, поэтому обойдя ограду, улегся, умостился, заныкался за углом, из-за куста наблюдая надежную конструкцию советского периода постройки, базу-лабораторию американского химического концерна. Ждал.
Взрыв все равно предоставил нотку неожиданности. Сначала звук грохота и через долю секунды кажется, что конструкция из кирпича и бетона взмывает над поверхностью земли и в потоках дыма и пыли начинает рассыпаться как «карточный домик»…
Эпилог.
Таксист остановил машину на бульваре. Расплатившись, вышел на тротуар. Одноподъездная высотка белого цвета, в которой находилась его квартира, узкой свечкой тянулась ввысь буквально в двух десятках шагах от него. Именно от вон той двери начиналась его поездка в зачумленный национализмом Киев, рассчитанная на скромный десяток дней, первоначально не предвещавшая особых сложностей и волнений, для него неожиданно растянувшаяся так надолго.
Поднявшись на свой этаж, из железного ящика со встроенным электросчетчиком, извлек ключи от квартиры, сунутые туда при отъезде. Войдя в жилье плюхнулся пятой точкой организма на банкетку, потянулся, разведя в стороны руки, с ощущением словно сбрасывает накопившуюся усталость былых тягот. Взгляд невольно упал на высокое зеркало коридорного шкафа из которого на Сергея пялилось изображение его самого.
«Что, брат, за хлебушком в булочную сбегал, а там серьезные дяди чуть хвост не оттоптали по самую голову?»
Изображение расплылось удовлетворенной улыбкой.
«Тоньше работать нужно. Ювелирно. А ты как слон в посудной
На лицо в изображении, наплыло задумчивое выражение…
«Жениться, что ли? Ведь действительно не мальчик!»
…тут же сменившееся открытым сарказмом.
«С ума спятить можно. Какие мысли в голову лезут. Дом что ли, так расслабил? На фига козе баян? Она и так веселая. Жениться! Не-ет! Фиг ты угадал! Погуляем еще!»
Поднявшись, снял обувь, разделся и упрятал в шкаф верхнюю одежду. Подхватил надоевший за дорогу дипломат, вошел в комнату, где запульнул его в угол. Умостившись в кресле, с пульта запустил телевизор, сведя звук до минимума. Набрав на телефоне номер, дождался ответа, без обеняков, сообщил:
–Это Сергей. Я вернулся.
г. Балашиха. 2017 год.
Александр Забусов
Характерник. За порогом чужой реальности
Предисловие
Напряженная, звенящая, скорее всего никогда раньше неизведанная тишина, заставила затуманенный мозг начать работать, а сознание встрепенуться. Напрягся, вкладывая в действие все какие были силы и волю. Свет с трудом пробился через веки, принеся с собой боль. Все его тело будто-бы пропустили через мясорубку, а затем из получившегося фарша слепили обратно в привычное ранее вместилище души людской. Вместе с болью пришло и реальное сознание, заставившее впустить в себя ощущение внешней среды. Было невозможно понять, холодно или жарко ему. Скорее жарко. Липкий пот проступал на коже, подсыхал и тут же снова выделялся организмом. Принюхался. Запах трав явно витал в воздухе, перебивая казалось любые другие запахи. Как же больно-то! Тело болит. Болит до самой крайней клеточки истерзанного организма! А еще понял, что он сама немощь, ни рукой пошевелить не смог, ни ногой двинуть. В голове пустота, ничего не понять, не вспомнить. Вращая зрачками, единственным, чем мог управлять, обвел помещение мутным, расфокусированным взором. Лежал он совершенно голым на твердой поверхности в небольшой комнатенке с маленьким окном, едва пропускавшим поток света с плавающими в нем частицами, похожими на пыль. Этот поток лучей падал как раз на него, бревном раскинувшегося между полом и деревянным щелястым потолком. Так и лежал, незнамо сколько, терпел боль, не в состоянии стонать, кричать, звать на помощь хоть кого, хоть зверя лютого, пусть добьет чтоб не мучился.
Скрип, скорее всего двери за головой, в такой тишине прозвучал сродни громкому шуму. До слуха донеслись звуки шаркающих шагов и старческий кашель. Кто там? Вошедший замер, наверняка смотрел на него со стороны, оценивая состояние. Ощущалось близкое дыхание пришедшего человека. Снова шарканье мягкой обувки и перед ним предстал мужик. Зрение подсунуло ему кряжистого великана, одетого в безрукавку поверх рубахи, в бараньей папахе на голове. Живописный вид хозяина дополняли крупные черты на широком лице с мясистым носом с горбинкой, окладистая густая борода и насмешливый прищур глаз. В руке пришлый держал стакан с темной, парующей горячим, мутной жидкостью в подстаканнике какие используют в поездах дальнего следования проводники пассажирских вагонов. Поставив принесенный напиток на стоявший у стены обшарпанный временем комод, голосом со скрипинкой, резавшей слух, проронил вопрос: