Харбин
Шрифт:
«Ну, Михаил свет Капитоныч, по-моему, заврался ты или забыл совсем: это уже про Илью Муромца и Тугарина Змея, или кого там ещё, а не про Ермака и Кучума», – мысленно прошептал он и вдруг за спиной услышал шорох. Он оглянулся – из открытого люка по пояс торчал старший звена.
– Чего крадёшься, как змей, поднимайся, какие новости?
– Нету, Михаил Капитоныч, новостей, тихо всё!
– А никто не входил-выходил, – он кивнул в сторону особняка, – пока я тут?..
– Входил один косоглазый, да вон он…
Сорокин
– Ну-ка, быстро вниз!
Когда он выскочил из подъезда, японец мелькнул за угол Большого проспекта. Сорокин догнал его метров на пятнадцать и спокойно довёл до миссии, минут пять постоял, зашёл к дежурному и попросил набрать Асакусу.
Дежурный подал трубку.
– Господин генерал, это Сорокин, могу подняться к вам на несколько минут?
– Сорокин? Вы кстати! Поднимайтесь!
Генерал сидел за столом. Когда Сорокин вошёл, он прервал разговор со своим собеседником, сидевшим напротив, и указал рукой на свободное кресло.
– Наверное, вас не надо друг другу представлять?..
Сорокин и Коити согласно кивнули ему и поклонились друг другу. Асакуса что-то по-японски договорил собеседнику и обратился к Сорокину:
– Сорокин, я вас забираю у Адельберга, будете подчиняться только мне и капитану Коити, он хорошо говорит по-русски, думаю, вы друг друга поймёте. Позже обговорите детали. Коити-сан, через пять минут я освобожу уважаемого Михаила Капитоновича.
Коити встал и поклонился Сорокину:
– Я в пятнадцатом кабинете буду вас ждать.
Генерал и Сорокин остались одни.
– Что нового? – спросил Асакуса.
– Никаких новостей, господин генерал: с сегодняшнего дня посты стоят круглосуточно, вокруг адреса тихо, никаких особых шевелений, – наврал Сорокин, он врал и был уверен, что делает правильно, потому что пока сам все не выяснит, то про пропавшего Мироныча и свои находки на чердаке не будет поднимать шума.
– А вы не догадываетесь, что или кто находится в особняке, в самом, внутри?
– Я даже не думал об этом, посты расставлены на подходах, эшелонированно, кроме вашего подчинённого, капитана… туда никто…
Асакуса махнул рукой и вышел из-за стола, Сорокин привстал, но генерал снова махнул рукой.
– Там находится… работает один… одна очень важная для нас персона, капитан Коити постоянно находится с ним. – Генерал говорил очень медленно, говорил и одновременно думал, но Сорокин уже знал, что генерал говорит не о том, о чём думает. – Вы знаете, что начали проявлять активность китайские коммунистические, но это не главное, их не так много, а главное – гоминьдановские подпольщики, поэтому ваша задача – усилить наблюдение и не допустить, чтобы он, эта персона,
Асакуса ещё не закончил, но Сорокин уже всё понял, внутри у него что-то разыгралось, и он с удивлённым видом спросил:
– Что вы имеете в виду, какое осложнение обстановки?
Асакуса посмотрел на него, отвернулся и какое-то время молча ходил по кабинету.
– Американцы сбросили на Японию не просто бомбу, а бомбу страшной разрушительной силы…
– Ньюклеа бом! – подтвердил Сорокин.
– Атомную! Вы, наверное, даже не знаете, что это такое…
– Да, американцы объяснили, что это что-то совершенно новое…
– Если у них есть ещё несколько таких бомб и они их применят…
– Это будет конец войне?
– Я думаю, что не совсем так, но будет трудно…
– Удержать острова?
– На острова мы их не пустим…
Сорокин смолчал.
– Однако мы тут останемся отрезанными от основных баз…
– Надо к чему-то готовиться, господин генерал?
– Поэтому я вам ставлю две задачи: поставьте самых надёжных людей вокруг особняка, одного посадите, для связи с капитаном Коити внутри…
– Я сам там сяду!
– Хорошо, и проверьте дорогу на Пинфань, чтобы она была чиста и свободна.
– До ворот 731-го?
– Да, дальше вас всё равно без моей команды не пустят! – В середине кабинета Асакуса остановился, постоял с поджатой нижней губой и неожиданно сказал: – Всё, пока можете идти.
Сорокин постучал в дверь пятнадцатого кабинета, он мог этого не делать, но, по старой привычке быть с японцами вежливым и осторожным, постучал. Дверь открыл капитан Коити.
– Проходите! Садитесь!
В кабинете было два стоявших рядом рабочих стола и по углам по обе стороны от окна два сейфа, между ними под подоконником – старое широкое кресло с подлокотниками. Сорокин сел. Коити сел за стол, открыл ящик и вытащил стеклянную фляжку в старом, отполированном толстом кожаном чехле.
– Узнаёте?..
Сорокин взял её, руки сразу вспомнили тепло кожи и округлые формы фляжки, он готов был сентиментально захлебнуться, но сдержался и только кивнул.
– …Ну вот! Нашла хозяина!
Сорокин снова кивнул.
– Генерал Асакуса вам всё объяснил?
– Да! У вас буду сидеть я сам, для верности.
– Пожалуйста, это вам решать, мне всё равно, а кроме того, – Кэндзи улыбнулся, – сможем продолжить разговор, помните, в купе?
Сорокин тоже улыбнулся, но промолчал.
Александр Петрович вышел с работы, поймал такси и поехал на Диагональную. Вчера вечером, 7 августа, ему позвонили на домашний телефон и стали быстро-быстро говорить по-китайски и просить к телефону портного. Это был условный звонок.