Харбин
Шрифт:
Байков успокаивающе поднял руку и отрицательно покачал головой.
Сборы были короткие, Устряловы одевались, и Адельбергу показалось, что Николай Васильевич немало озабочен. Они вышли на улицу и полдороги до Большого проспекта шли молча, потом Устрялов как будто стряхнул с себя какие-то мысли и спросил:
– Александр Петрович, вы сейчас где служите, как и прежде по линии топографии в Управлении КВЖД?
– Да! – ответил Адельберг. – Готовим партию на Малый Хинган, в район Сахаляна.
– Проводить съемки
– Вы слышали об этом?
– Как не слышать! А вы знаете, что у нас в Политехническом организовывают кафедру геодезии?
– Нет! От вас от первого слышу.
– Вы не хотели бы там преподавать, я мог бы составить вам протекцию!
Устрялов говорил спокойно, ровно, но Адельберг видел, что он прилагает к этому усилия и спокойствие даётся ему непросто.
– Буду вам признателен, обещаю подумать, но сейчас много дел с подготовкой… – И подумал: «Неужели на него так подействовал рассказ?»
– А вы ничего не слышали о планах Советов относительно дороги? – спросил Устрялов.
– Что-то! Краем уха, но не очень отчётливо, честное слово, пока не до этого.
– А вы прислушайтесь!
– А что такое?
– Насколько мне известно, начался зондаж Москвой Пекина по поводу совместного управления дорогой!
– Чем это грозит?
– Не знаю, но есть опасения, что в Харбине будет сменено руководство на советское, кстати, у вас какое подданство или гражданство?
– Никакого! Вы имеете в виду, что Бориса Васильевича Остроумова заменят, то есть уволят?
– Это наверняка, но я спросил вас о вашем гражданстве?
– Я подданный Российской империи!
– Вот это и может стать проблемой, поэтому не манкируйте моим предложением! Обещаете?
– Обещаю! А вы обещайте не манкировать моим предложением снять дачу в Маоэршани!
Услышав про Маоэршань, о чём Адельберг и Устрялов перемолвились ещё за праздничным столом, Наталья Сергеевна выглянула из-за плеча мужа:
– Там хорошо, Александр Петрович?
– Вам, Наталья Сергеевна, тамошний воздух с сопок был бы для ваших будущих событий особенно полезен, да и компания дачников там образуется приличная! Знаете, что там собирается обосноваться Александр Яковлевич Слободчиков?
– Кто это, Коля?
– Адвокат наш, харбинский, а кстати, ловкое дело он обустроил…
– С канадцами?
– Что за дело? – поинтересовалась Наталья Сергеевна.
– Канадцы собираются у себя в северных областях строить железную дорогу, и им требуется свободная рабочая сила, так вот, они решили набрать её из русских эмигрантов…
– Так, что ж в этом деле особенного?
– Условия, Наташенька, условия! Слободчиков договорился с канадцами и смог их убедить в том, чтобы каждой переселенческой семье выдали аванс по тридцати тысяч долларов, канадских, разумеется, на двадцать…
– Двадцать пять! – поправил
– …на двадцать пять лет без всякого обеспечения, а это, заметь, две тысячи семей, в основном наших, российских беженцев, молодец, Слободчиков…
– Александр Петрович, а вы близко знаете Слободчиковых?
– Анни иногда посещает теософское общество его супруги – Анны Александровны…
– Ну вот мы и пришли, – сказал Николай Васильевич, когда все трое ступили на тротуар Большого проспекта.
– Возвращайтесь домой, Александр Петрович, – улыбнулась Адельбергу Наталья Сергеевна. – У вас такое чудо ваша жена, не томите её; дальше мы сами доберёмся, правда, Коля?
– Да, Александр Петрович! Премного вам благодарны за приглашение, новое знакомство и приятный вечер. А о моём предложении обещайте не забыть! Обещаете?
– Обещаю!
Наталья Сергеевна на прощание подала Адельбергу руку, оставила мужчин и прошла несколько шагов вперёд.
– Я по поводу черепа!.. – зашептал Устрялов и глянул в сторону жены. – Пусть она не слышит, ей сейчас волноваться ни к чему! По поводу черепа я думаю, что ваша карпатская колдунья имела в виду судьбу нашей родины.
Глава 5
Александр Петрович вернулся домой, в гостиной он застал Анну, Николая Аполлоновича и Тельнова, который вслух читал заметки из газеты.
– Просветительствуете? – с улыбкой поинтересовался Александр Петрович.
Тельнов успел прочитать: «Смерть инженера Эйфеля…» – поднял на него обиженные глаза, но тут за него вступился Байков:
– Саша! Кузьма Ильич читает нам интересные вещи, крутишься, крутишься, всё в делах, а что в мире происходит, уследить не успеваешь. Продолжайте, Кузьма Ильич! Прошу вас!
Тельнов победно посмотрел на Адельберга, поправил очки, державшиеся на его голове с помощью одной дужки и перекрученной, серой от старости резинки. Адельберг увидел это и скрытно от гостя, от Байкова, глянул на Анну и развёл руками, та перехватила его взгляд, посмотрела на старика и кивнула.
Кузьма Ильич прокашлялся и уверенно продолжил:
– «Смерть инженера Эйфеля. Во Франции скончался на девяносто втором году жизни инженер Эйфель, знаменитый строитель парижской Эйфелевой башни».
– Я уже слышал об этом, – сказал Байков. – Кто из вас был в Париже?
Анна и Адельберг кивнули.
– Да, понятно только, что когда-нибудь и это сооружение снесёт какой-нибудь следующий Эйфель. – Что там ещё интересного? – спросил Байков.
– «Франция. Над песками Сахары. Сегодня в Париже появились некоторые надежды относительно возможного спасения команды дирижабля «Диксмюде» в связи с получением сообщения о том, что дирижабль видели летящим в южном направлении над одним из оазисов Сахары, на расстоянии 630 миль к юго-востоку от Танжера».