Харита

Гребёнкин Александр Тарасович

Так они сидели и говорили, наблюдая осень…

***

Врач с толстым мясистым и губастым лицом мрачно смотрел на Виталия, подойдя близко, словно протыкая его своим животом.

– Мы скоро выпишем вашего отца. Но сделать ничего не можем!

Виталий рассеянно листал медицинскую карту отца, с обилием справок и анализов. Душу переполняли горечь и печаль.

Глава третья. День рождения Хариты

Бывает такой взгляд у человека, который хочется ловить вновь и вновь, и отвести глаза

трудно, порою и невозможно. Такими магическими глазами обладала Ася – Харита.

В плотно облегающих выпуклые бедра темно-синих джинсах и в легкой рубашке в цветочный принт она казалась очень притягательной и модной. Ее улыбка цвела и сияла, как сияли и подаренные Виталием розы, к которым она спрятала лицо, вдыхая их аромат. Своим видом Харита преображала гостей, и всякая усталость проходила, и всякие беды забывались при виде ее очаровательной, будто распустившийся цветок, улыбки, при звуках волшебной флейты ее голоса.

Во время шумного застолья то и дело звучали тосты в честь именинницы, сидящей в центре стола. Рядом сидел любезный и предупредительный Олег, с которым Харита время от времени перекидывалась словами, а иногда Виталий ловил, словно солнечный луч в зеркальце, взгляд ее темно-голубых, словно незабудки, глаз, и уже не мог от него оторваться. В нем чувствовалась романтика и некая таинственность. Вообще, в подарках было много таинственно - красивого. Более всего запомнилось море цветов – от пышных роз до сине-голубых фиалок, петуний и гиацинтов, которые оттенялись снежной белизной нарциссов, а также гвоздиками, тюльпанами, пеларгониями красного цвета.

– В этом доме цветы не вянут, - как бы по секрету сообщил Виталию немолодой мужчина с остренькой бородкой, одетый в безукоризненный костюм. – Они осыпаются…

Застолье и поздравления были уже в разгаре, когда появилась еще одна припозднившаяся гостья. Здесь, видимо, ее ждали, поэтому одобрительно зашумели. Девушка не казалась красавицей, у нее были резкие, заостренные формы лица. Черные, как смоль, волосы были скованы обручем и разделены на маленькие косички, подобно змейкам. Но темно-карие глаза ее были очень приятны и притягательны. На ней была кружевная алая накидка, которая была похожа на крылья, и подобного цвета платье.

– Эрика, как я рада тебя видеть, - воскликнула Харита. – Это так неожиданно и приятно!

Улыбнувшись загадочно, Эрика подарила пакет каких-то сухих листьев, уверяя, что это особенный чай, после употребления которого снятся только хорошие сны.

В это время в саду уже настраивался инструментальный ансамбль. Так как из хмурых туч мог в любой момент пролиться дождь, натянули прозрачную целлофановую крышу.

После торжественных поздравлений и праздничного торта с чаем всех гостей пригласили в сад, где Олег должен был спеть несколько песен в честь Аси-Хариты.

Виталий шел по саду, отмечая его дремучесть и древность. Дорожки были засыпаны опавшей листвой, влажной от дождика и пахнувшей, словно лекарство.

Виталий шел, шурша листьями и обходя лужицы, держа в руках бокал горячего хереса, то и дело ища глазами Хариту, но не находя ее.

Он немного загрустил по этому поводу, когда неожиданно кто-то тронул его за руку. Рядом

стояла Ася, или Харита, ибо именно так она выглядела. На ней был плащ – накидка, застегнутый на красивые петли, с капюшоном, прорезями для ее изящных рук.

Из-под накидки проглядывали распущенные темные волосы. В руках у нее были цветы, и со стуком в сердце Виталий узнал свой букет роз.

– Виталик, ну как вам у нас в гостях?

– Чудесно, – он обвел руками пространство. – Так романтично и заброшенно… И столько гостей интересных.

– А, между прочим, это не дача, а старое имение графа Валковского. И здесь был когда-то уютный и ухоженный парк. Это вотчина Олега. А гости – часть из них мне хорошо знакома, а часть я редко видела раньше. Ну, что же, если люди хотят меня поздравить, почему я должна быть против?

Мимо проходили гости, улыбались, и удивлялись, что Харита уделяет внимание малознакомому человеку.

Но она смотрела смело и прямо в глаза Виталию.

– Вы сказали, у нас… Простите, Ася, а вы живете вместе с Олегом?

Харита улыбнулась.

– Нет, что вы… Просто бываю у него, иногда какое-то время проводим вместе. Нас объединяет творчество.

– Творчество?

– А вы сейчас увидите и услышите. Олег мне приготовил в подарок новые песни.

– Он играет и поет?

– Да, он достаточно хороший бард… А еще я хотела вас поблагодарить за ваши розы. Они очень приятны моему сердцу.

Она вновь погрузила лицо в розовые лепестки, и Виталий заметил, что палец девушки скользнул по шипу цветка.

– Осторожно, не уколитесь, - сказал он.

– О, это невозможно, - ответила девушка. – Вы подарили мне такие чудесные розы, которыми невозможно уколоться.

Она дотронулась до шипа, и засмеялась, острый кончик скользнул по пальцу ласково и бережно.

Между тем гости подходили к своеобразной эстраде, основой которой был бетонный фундамент какого-то снесенного здания.

Олег уже был там; он стоял взволнованный, свежий, торжественный, в синем свитере, из-под которого виднелся воротник белой рубашки.

Виталий и Харита подошли, и Олег, заметив их, приветливо махнул рукой. Было прохладно и сыро в этом заброшенном парке, с безносыми и безрукими разбитыми статуями, с поваленным в траву гипсовым пионером-горнистом (как объяснила Харита, при советской власти здесь был летний детский лагерь, но потом дед Олега отсудил дом в свою пользу), со старыми осыпавшимися красно-желтой листвой кленами, с елью, с которой капелью сыпались слезы тумана.

Барабанщик щелкнул палочками, и полилась мелодия - ласково-притягательная, бодрая.

После инструментальной пьесы Олег немного смущенно подошел к микрофону и посвятил «самой обаятельной девушке мира» новую композицию.

Блюз в честь Аси

Когда осенняя пора стучит в окно,

И сад уныл и пуст,

Я вместе с ветром пропою

Осенней грусти блюз.