Харка — сын вождя (Художник И. Кусков)
Шрифт:
Воины рода Медведицы и их гости вышли в прерию. Небо было розоватое, и по нему тянулись пурпурные полосы, не предвещавшие ничего доброго. Скалистые горы казались объятой огнем стеной. Солнце то исчезало за облаками, то появлялось вновь. Резкая перемена погоды в прериях — явление обычное, но до сих пор люди, увлеченные необыкновенными событиями, не обращали внимания ни на облака, ни на ветер и были поражены, что ясный погожий день завершается такими грозными сумерками.
— Хэлло, хэлло! — крикнул рыжий, остановился и поднял свое
Он выбрал подходящее место и каблуком прочертил линию. Твердо ступая в своих высоких сапогах, отмерил пятьдесят метров и провел вторую линию. Отмерил двести метров. Потом оглянулся.
— Эй, мальчишка! — крикнул он Шонке. — Установи цели! На первой линии повесь меховую куртку, на второй поставь щит из бизоньей кожи. Да поторопись, скоро скроется солнце!
Шонка побежал в стойбище. «Это удивительно, — подумал Харка, — я буду стрелять, а Шонка будет для меня устанавливать цели только потому, что так приказал белый человек. Видно, этот незнакомец большой вождь».
Шонка притащил куртку и повесил ее на воткнутую в землю палку. А дальше, на второй линии, он установил щит, оперев его на палку, приготовленную кем-то из воинов. Это был раскрашенный щит из нескольких слоев бизоньей кожи.
— Воины дакоты! — снова заговорил белый. — Я буду стрелять первый. Я попаду в куртку в то место, под которым должно биться сердце ее хозяина. Я выстрелю в щит, попаду в его середину и пробью его. Я сказал, хау!
Белый взял ружье, опустился на левое колено, а оружие приложил к правому бедру.
Грохот выстрела разорвал вечернюю тишину. Куртка слегка шелохнулась. Белый встал, но не двинулся с места. Несколько воинов поспешили к цели.
— Попал! Попал! — закричали они, потеряв обычное хладнокровие, от удивления, что белый из такого положения мог попасть в цель.
На губах стрелка заиграла насмешливая улыбка. Изготавливаясь ко второму выстрелу, он приложил ружье к щеке. Раздался выстрел, и снова воины поспешили к цели — прочному бизоньему щиту. Пуля пробила его точно в центре. Снова раздались крики удивления и негромкие голоса:
— Вакан! Вакан! Тайна!
Рыжий произнес короткое «ха» и повернулся к Харке.
— Учись стрелять, мой мальчик! У тебя есть пример. Ну, иди, мы зарядим вместе. Так, теперь так, клади сюда заряд.
Харка с готовностью подчинялся, но очень волновался. С большим трудом он заставил себя успокоиться, ведь ему надо не просто выстрелить, а попасть в цель. Оружие для мальчика было слишком велико и тяжело, и он боялся, что не сумеет с ним как следует справиться.
И вот раздался выстрел. Харка уже знал, что ружье сильно отдает, он приготовился к этому и не покачнулся.
Шонка, да, да, презренный Шонка бросился к куртке, в которую целился Харка. Пуля попала в куртку, правда, не точно в то
— Неплохо, — сказал белый. — Ты получишь боеприпасы к ружью, юный охотник на медведя. Ты получишь их столько, что сможешь завтра как следует поупражняться.
Щеки Харки пылали. Только теперь он словно очнулся и вернулся к действительности.
Белый обратился к Матотаупе:
— Нет ничего лучше, чем иметь такого сына, вождь! Сегодня ночью я и тебе объясню, как пользоваться этим оружием, и завтра утром мы сможем начать учебную стрельбу. Я сказал, хау.
Тут незнакомец несколько отступил назад и поклонился Хавандшите и Татанке-Йотанке. И трудно сказать, был этот поклон почтителен или нет.
— Извини, великий жрец, — сказал он, — что мои подарки попали в руки простого вождя и его сына. Но, поверь, я единственный человек, от которого вы можете получить подарки. И если я могу быть вам чем-нибудь полезным — говорите. Я постараюсь помочь.
Татанка-Йотанка безразлично отнесся к необычной речи белого. По лицу Хавандшиты пробежала гримаса.
— Ну, это мы посмотрим, — произнес он без особого дружелюбия.
Сумерки сгущались. Облака затянули горизонт, и не было видно ни одной звездочки. Все направились назад.
Татанка-Йотанка был гостем Хавандшиты. Белого Матотаупа пригласил к себе.
Вождь и его гость расположились у очага. Женщины и дети заняли свои обычные места, а Харка, как всегда, тоже присоединился к ним. Унчида разделала окорок бурого медведя, убитого вождем еще во время первой охоты. Она насадила его на вертел, и Матотаупа поворачивал над огнем поджаривающееся мясо.
Белый улыбнулся и вытащил из своей куртки коротенькую трубку.
— Великий вождь Матотаупа, мне нравится запах жареного в твоей палатке. Ты неплохой хозяин. Ты отличный хозяин и отличный охотник. Будем друзьями. Слушай мое имя: меня называют Рыжий — Рэд, или — Рэд Джим.
— Ты стреляешь хорошо, и твоя рука щедра, — спокойно ответил Матотаупа. — Да, мы будем братья.
Матотаупа еще раз повернул над огнем окорок и, увидев, что он готов, снял его и положил перед гостем.
Рэд, наверное, был голоден. Он вытащил нож и, никого не дожидаясь, принялся отрезать куски мяса и один за другим проглатывать их.
Во время еды молчали.
Когда Матотаупа тоже поел, белый снова заговорил, и Харка прислушивался к разговору.
— Великий вождь, два мацавакена — это не единственный мой подарок, который я принес в твою палатку. Здесь, — он указал на небольшой бурдючок, — у меня спрятана еще одна необыкновенная тайна. Здесь живет огненный дух. Слабых мужчин он побеждает, сильных делает еще сильнее, и они становятся непобедимыми.
— Белые люди знают много тайн, — осторожно ответил Матотаупа. — Где же белый человек по имени Рыжий поймал этого духа?