Харьковские каникулы. Часть первая

Махалов Денис

Воевать 1х1 это совершенно неинтересно. 2х2 это уже что-то, 3х2, 3х3, 3х4 уже гораздо интереснее. Чем больше народу с брызгалками, чем интереснее движуха. Обычно боевые действия заключались в активном маневрировании в «зелёнке» и городской застройке, выскакиванию из засад, кинжальном огне в упор. Если был краник-барашек, то старались маневрировать, не особо удаляясь от базы снабжения (кран в подвальном окне), или, зная несколько ближайших точек «подзаправки», перемещались от одной к другой. Часто бывало так, что волшебный барашек был и у противников, тогда разгорались настоящие баталии, в ходе которых кран с водой неоднократно переходил из рук в руки.

Конечно же, источники влаги этими дворницкими кранами не ограничивались. Естественные водоёмы в виде глубоких луж тоже были в почёте. Вода там была, конечно же, погрязнее, и значительно погрязнее, но разве нас это могло остановить?!

Так вот, обструкция. Собралась нас как-то целая толпа, человек пятнадцать. Причём, в толпу пацанов замешалась ещё и кучка девчонок. Уж в каких пропорциях, не помню, но чуть ли не половина (обычно в этих баталиях участвовали только пацаны). Носились по улице, обливались, и как принято, охреневая в атаке, стали расширять географию конфликта: улицы показалось мало, поперлись в подъезд. А затем кучка девчонок из неприятельского отряда сели в лифт и поехали к одной из них домой то ли переодеться (некоторые из бойцов были уже мокрые с ног до головы), то ли подзаправиться водой, не помню. В чьей голове родилась дикая идея преследовать противника и ворваться «на его плечах» в его квартиру, не знаю. А может, идея была в том, чтобы тоже подняться на этот этаж и подстеречь их там, на площадке, когда они будут выходит из квартиры, не помню. Но точно помню следующую картину: толпа мальчишек и девчонок лет по 8-9, человек 10, набились в лифт, как сельди в бочку, и поехали на 9-й этаж. С брызгалками наперевес.

И вот, всей толпой едем в лифте на последний этаж! Все на взводе, стволы вперёд, «предохранители сняты, пальцы на курках»! Ведь противник может ждать нас прямо за дверьми лифта! Такое удобное место для засады! Короче все на взводе, слышно, как бурлит адреналин в юных телах!

Откуда ж нам было знать, что буквально в эти секунды на 9 этаже уже разыгрался первый акт трагедии местного масштаба: Таня Бобешко, заявившись домой в совершенно мокром и грязном платье (вода в этот раз набиралась исключительно из глубокой и грязной лужи), да ещё и притащив за собой в квартиру шоблу таких же грязных юных мурамоек, уже получила порцию звездюлей от своего папки, и её папаша, пылая праведным гневом, уже вышел на тропу войны. То есть выполз из своей конуры на лестничную площадку и поджидает лифт, который аккурат едет с кем-то к нему на 9-й этаж. Щас, мол, дождусь лифта, спущусь вниз, да и разберусь со всем этим малолетним хулиганьём. Лифт останавливается, створки двери разъезжаются в стороны, а там… хопаньки, вот они фулюганы, попались! Сами приехали!! Все разом, всей своей гадской толпой!!!

Да-а-а-а-а…. момент истины. Полсекунды стороны, остолбенев, смотрели друг на друга. В глазах ТанькиБобешкиного папаши метались, мгновенно сменяя друг друга, удивление, негодование, восторг охотника, радость внезапного отмщения и ещё много чего… За эти полсекунды его тело успело сделать только полвдоха, а далее произошло страшное: десяток мощных, толстых струй холодной, грязной воды ударили его в широченную, покрытую густым чёрным волосом грудь. Полсекунды шквального огня, мгновенно вымочившего его с ног до головы.

Почти одновременно с этим пальцы нескольких детских рук судорожно ткнулись в ряд кнопок, вбивая до упора кнопку первого этажа. Двери закрывались уже по душераздирающий рык Танькиного папки, обоссанного десятком струй грязной воды

из придорожной лужи. Господи, как мы ехали вниз! Ужас метался в наших неокрепших детских душах. Все эти полминуты, что лифт катился вниз, нам казалось, что горя жаждой мщения Танькин папаша мчится, прыгая через две ступеньки, с этажа на этаж, чтобы поймать и сожрать нас живьём на первом!

Двери лифта распахнулись…

Никого!! Только сверху топот и грохочущий в сумраке подъезда злобный мат. Задыхаясь от ужаса и отчаянно толкаясь, мы всей толпой вывалились на спасительную волю улицы.

Уж не знаю почему он нас не смог догнать – то ли Бобешко-старший был не настолько резвый бегун, то ли его набрякшие от воды треники предательски сползали на колени (а был он только в трениках и тапках). А может, нас спасли его растоптанные тапки системы «ни шагу назад», которые, спадая с ног, не давали ему развить нужную скорость спуска по лестнице. Не знаю…

Знаю только одно – в тот раз мы все счастливым образом избежали возмездия. А могли огрести по самое не балуй. Больше в подъездах мы не воевали.

П.С. всё это безобразие произошло в МОЁМ подъезде и на МОЕЙ лестничной площадке – Таня Бобешко, и её семья во главе с облитым нами её папашей, были нашими соседями по девятому этажу. Слава Богу, что Бобешко-старший не углядел меня в той разношёрстной толпе малолетних фулюганов, что уделали его залпом из брызгалок.

Глава 3. Помойка.

Тем, кто родился в эпоху тотального изобилия вещей, наверное, будет нелегко понять и принять то, о чём я напишу в этой главе. Это сейчас можно пойти в любой магазин и купить себе всё, что душа пожелает, «от и до». Были бы деньги. А тогда… гм… ну, как сказать? Победнее жили, и значительно победнее. Нет, тем, кто сейчас по собственному незнанию представляет эдакое царство дефицита всего и вся, я уверенно возражу: голодных не было, и в обносках по улице никто не ходил. И игрушки в магазинах продавались, и в немалых, надо сказать, количествах. Но было немного иное отношение к вещам и к воспитанию детей, в частности, в вопросах покупки игрушек.

Что я имею в виду? Сейчас поясню. Мой папа зарабатывал неплохие по тем временам деньги – 200…250 рублей в месяц. Мама – около 150…160. В сумме получалось 350…400. А вот, к примеру, при посещении игрушечного магазина (ну, какой ребёнок может спокойно пройти мимо, и не попытается затащить туда родителей?!), то, на что я мог рассчитывать, была сумма что-то около 30-40 копеек, 50 от силы. Выклянчить игрушку за 1 рубль было НЕВОЗМОЖНО. И в этом была великая мудрость: нефиг баловать, для подарков есть праздники (День Рождения и Новый Год и т.д.), вот тогда и получишь. Вот так я и прирастал игрушками. По праздникам. И так жили 90 процентов моих сверстников. Никого особо родители не баловали.

Понятное дело, что мы пытались себе компенсировать «игрушечный голод» иными путями. И у нас это неплохо получалось. Проще говоря, мы сами находили себе развлечения, в большинстве своём бесплатные.

Про брызгалки я уже писал в прошлой главе. Теперь настало время осветить такую тему, как помойка. Вернее, не так, а вот так: ПОМОЙКА.

Причём, что характерно, в Ленинграде, на Петроградской стороне, где я жил до 1979 года (ул. Малая Пушкарская), помойка из себя ничего особого не представляла, так, загородка с несколькими бочками-баками. А вот помойка в Харькове… вот это да! Кладезь всевозможных сюрпризов и ценностей, в мальчишеском понимании, конечно же.