Харон ("Путь войны")
Шрифт:
Марта Каннингем... Он увидел ее на "последнем пароходе из Германии", как назвали его американские газетчики. На самом деле евгенисты ввели систему контроля и обязательных проверок только через неделю после того как "Нормандия" отдала швартовы, унося профессора и ассистента через Атлантику. А так называемый "ультиматум Астера" был принят Францией и Испанией вообще лишь через два месяца, притом только принят, присоединение к "пакту Возрождения" состоялось еще позже. Но огромный лайнер, обладатель "Голубой ленты Атлантики", оказался слишком
На этом корабле Франц встретил свою будущую жену Марту, мать замечательной дочери, которую они решили назвать Вероникой... Раньше помощник Айнштайна с определенным страхом думал, что задержись они с профессором на час-другой, и вместо "Нормандии" сели бы на совершенно другое судно, скорее всего следующее в Британию. И тогда они с Мартой никогда бы не встретились. И не было бы нескольких лет счастья и мира, когда привыкший к затворничеству Франц вновь открывал для себя удовольствия простой, обыденной жизни и впервые познал счастье семьи. Заметим - к большому неудовольствию профессора, который искренне не понимал, как можно подвинуть науку ради каких-то женщин и тем более детей.
Сейчас та же мысль вызывала совсем иные чувства. Не встреть Пропп будущую жену, та почти наверняка не поехала бы с ним на Бермудские острова, к новой лаборатории Айнштайна, предоставленной правительством и армией Штатов. И тогда она, наверное, осталась бы жива...
Он покрутил куклу в руках, как будто не зная, куда ее деть и снова сунул в карман, на прежнее место, поглубже. Айнштайн сопроводил его движения печально-понимающим взглядом, так не вязавшимся со словами о непонимании института семьи.
– Теперь в Уилмингтон?
– спросил профессор, хотя и так знал ответ.
– Да, - односложно отозвался Пропп, но после короткой паузы добавил.
– Буду работать на военный флот, как инженер-технолог. А вы в Детройт?
– В Детройт. Побережье становится очень неуютным местом для научной деятельности. Особенно после того, как отложилась Куба. Буду дальше работать над идеей демпфера, быть может, все-таки... Хотя, конечно, мирное применение моего эффекта уже никого не интересует... Все ждут, что я найду способ превратить морскую воду в пар прямо под вражескими армадами.
Пропп встал, одернул плащ, вслед за ним поднялся со стула Айнштайн, щурясь и протирая глаза.
– Мне, пожалуй, пора...
– сказал ассистент и ощутил укол растерянности, потому что понял - он совершенно не представляет себе жизнь вне профессорской работы. Пару мгновений он испытывал невероятной силы искушение отставить чемодан, снять плащ и вернуться к старой, привычной работе. Снова выслушивать длинные сентенции профессора и его непременное "Мы на пороге великих открытий!"... Франц машинально провел рукой по поле плаща, будто собираясь снять его, и глаза Айнштайна, выцветшие, в черных крапинках, вспыхнули надеждой. Но рука Проппа наткнулась на утолщение - карман,
– Нет, Айзек, - прошептал он, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.
– Мне пора.
Порывистым движением Айнштайн шагнул к нему и ухватил за свободную ладонь обеими руками.
– Франц, хочу сказать вам, - проговорил он чуть дрожащим голосом, часто моргая.
– Я прошу прощения.
– Прощения?
– не понял Пропп.
– Да. Я не был добр к вам, и относился к вашим талантам с пренебрежением... А вы тем временем... Мне следовало давным-давно, много лет назад обратить внимание на то, что вы - талантливый инженер, занимающийся самообразованием. У вас могла сложиться блестящая карьера технолога. Но мои увлечения поглотили вашу жизнь. Простите меня...
Пропп разжал пальцы, и чемоданчик с тихим стуком упал на пол. Освободившейся рукой ассистент накрыл худые костистые пальцы Айнштайна.
– Нет, Айзек, - произнес он, и эти слова шли из самой глубины сердца.
– Это была не каторга, а лучшее время моей жизни. Жаль, что все так получилось... Но... Вам больше не нужен помощник, а я должен идти на войну. Ту, которая мне по силам.
– Прощайте, Франц. Пусть вам сопутствует удача. Когда война закончится... Найдите меня.
– Прощайте Айзек. Обязательно, я обещаю.
Выходя, Пропп не обернулся, а Айнштайн не смотрел ему вслед. Обоим для этого было слишком тяжело.
* * *
Пришло время и Айзеку покинуть лабораторию, чтобы переехать со всем научным скарбом в Детройт, ставший центром военной промышленности. Эксперименты профессора требовали все более сложного и крупногабаритного оборудования, поэтому логичным стало решение о размещении исследовательского центра близ кузницы американской армии. Но именно "близ", чтобы не подвергать опасности промышленные объекты.
Лаборатория Айнштайна располагалась на Бермудах, на максимальном удалении от любопытных глаз. Но после минувших сражений у Америки уже не хватало авиации на прикрытие всей атлантической зоны, и лабораторию пришлось эвакуировать. С тактической точки зрения Карибское сражение закончилось вничью - флот США понес чуть большие потери, но явный победитель не обозначился, и противники расползлись в разные стороны, зализывать раны.
Однако стратегически это была катастрофа. Южноамериканские страны замерли на старте, прикидывая, как бы подписаться под "пактом Астера", чтобы не продешевить и при этом не попасть под коготь все еще сильного "лысого орла" .
Карибские острова - бывшие французские колонии - упали в руки врага без боя. Куба... Кубинский гарнизон и ополченцы держались четверо суток. Упорство и решительность островного гарнизона, а так же американского ополчения вошли бы в легенды, если бы было, кому их рассказывать. Хотя, ходили упорные слухи, что некие радиолюбители принимали какие-то сигналы даже спустя две недели после окончания боев, но поскольку частные радиостанции уже давно реквизировали, кто знает, что там было на самом деле...