Харон
Шрифт:
Итак, нас семеро. И этого вполне достаточно для того, чтобы пристрелить самовлюблённого Короля, так напоминающего RedHead`а, его хитрого помощника, похожего на Chief`а, и вынести трон (судя по всему, деревянный) из Города мертвецов… Трон, который на самом деле являлся физическим воплощением той самой Ладьи.
Мы с Иваном единственные из всей группы отказались от лазерного оружия. Я рассчитывал на молнии, а Иван предпочёл пистолету огромную дубинку, сделанную на заказ ещё в Городе октопусов. Уж не знаю, насколько она лучше огнестрела, но вместе с ней Иван выглядел по-настоящему грозно… Кторвик вытащил личное оружие,
Цели операции держались в тайне. Никто, кроме безусловно лояльных октопусов, даже не догадывался о том, с какой целью мы вновь отправились к Королю. Причин могла быть масса: от продолжения дипломатических переговоров со Вторыми до съёмки и интервью.
Из «наших» на корабле остались Рент-а-Ил, Ива с Крысом, Паук, Ронин и демон.
Зачем?
Дело в том, что в этот значимый день должны были решиться сразу два вопроса: во-первых, в чьих же руках окажется Ладья и, во-вторых, удастся ли неизвестным заговорщикам из числа экипажа остановить группу «хороших парней».
Как только наши противники поймут, что мы взяли Ладью, они тут же начнут переворот. Что случится, если, к примеру, за Ладьёй отправятся все лояльные члены экипажа? Заговорщики захватят корабль, уберут трап и расстреляют всех из лазерных пистолетов ещё до того, как мы бы сможем подойти к летающей тарелке.
А то и вовсе улетят с планеты, бросив нас на заброшенной планете…
Именно поэтому на корабле и оставались наши товарищи. Рент-а-Ил до мельчайших подробностей разбирался в работе механизмов и мог заменить любого члена экипажа, даже капитана, чьё психологическое состояние навевало недобрые мысли. Паук, Ронин и Крыс в схватке раскидали бы любого из потенциальных противников, что и говорить о Крысолове! Он был нашим главным оружием, способным в одиночку разделаться с любым количеством заговорщиков.
А Ива? Ива оставалась на корабле потому, что я строго настрого запретил девушке не только отправляться в Город мертвецов, но даже покидать собственную каюту, охраняемую здоровым Крысом. Ива скорчила недовольную рожицу и попыталась мне возражать, но теперь, во время её беременности, я не мог пойти на риск и взять девушку в потенциально опасное место.
— Итак, — дал короткий инструктаж Уолк-Дэ, на правах бывшего спецслужбиста взявший на себя управление операцией, — реальную опасность представляют только Король, советник и, быть может, ещё несколько болванчиков из его личной стражи. В общем, ничего сложного. Я надеюсь… Стрелять только по моей команде! Постараемся решить проблему мирно. В идеале наши недоброжелатели на летающей тарелке вообще не должны догадаться, что это такое мы тащим в трюм из Города мертвецов. Всем всё ясно?!
— Так точно! — по-военному отчеканил Иван, с радостью потрясая дубинкой. За время полёта игрок истосковался по приключениям и теперь был готов вновь влететь в самое пекло, расшибая головы всем лишённым инстинкта самосохранения врагам (а только такие могли встать на пути этого большого человека со стальными мускулами).
Мы тоже уверенно кивнули, и Уолк, радостно улыбаясь (для него вылазка тоже была приятным событием) заключил:
— Тогда в путь!
Уолк и Кторвик шли впереди, о чём-то изредка переговариваясь и посматривая назад, где по широкому Тракту двигалась пятёрка, состоящая из октопусов
Ладья рядом!..
Она совсем рядом со мной. Она. Почти. В моих. Руках. Несколько новых трупов — и Харон достигнет цели. Харон обретёт мощь, которой позавидовал бы и сам Стальной гигант. Харон буквально подчинит себе цифровое пространство и сможет ТВОРИТЬ всё, что ему вздумается. Харон отправится на планету октопусов и забросит в Первичный бульон господина Шол де-Мой с братией, алчущих захватить власть и установить диктатуру. Шол де-Мой, осмелившийся возомнить, что может использовать фракцию серых для заработка кредитов, пожалеет о своём выборе и отправится в долгий путь восхождения от низших форм жизни.
Так Харон выполнит свою часть сделки с Кторвиком и Хедингом.
Ну а после Харона уже ничего не будет держать в этом страшном цифровом мире, которому едва не удалось обмануть его, Харона, разум.
Харон воспользуется Ладьёй, но на этот раз для того, чтобы приоткрыть пространство и освободить путь ВОВНЕ. Он соберёт сподвижников, примет всех в свой отряд отчаявшихся и сделает шаг вперёд. Что ждёт Харона там, за незримой, но вполне реальной чертой, ограждающей игровой мир от?.. А от чего? Возможно, там будет скрываться пустота. Возможно, иные миры. Сотни миров! Тысячи! Возможно, даже наш иллюзорный человеческий мир, из которого мы якобы и попали в Первичный бульон.
Чёрт… Человеческим мир. Земля. Как же давно это было. «Давно» не с точки зрения прошедшего времени. Прошло не более полугода, но впечатлений, потерь и эмоций хватит на всю жизнь, а то и на две… У меня таких вот «жизней» был, может, не один миллион — в каждый из циклов закручивающейся игровой спирали.
Погрузив душу в пучину обмана и лжи, раз за разом закидывая её в новое тело и вновь переваривая после смерти физического носителя, Игра исполняла заложенный в неё механизм… В общем-то, виноватых здесь не было, но вот только я быть частью этого механизма больше не хотел.
Для безжалостной Ладьи наши жизни должны были казаться топливом, позволяющим ей рождаться, закручиваться в ракушку и лопаться, чтобы снова родиться, закрутиться и лопнуть.
…Рождаться, закручиваться, лопаться… И так без конца…
Здесь было над чем подумать.
— Чёрный!.. Ты меня слышишь вообще? — пытался докричаться Уолк-Дэ.
— А? Что такое, Уолк? — я покрутил головой, приходя в себя.
— Говорю, посмотри на ворота!
Я активировал Визор и оглядел крепостные стены и деревянный параллелепипед с высокими дверями.
— Ничего там нет, зачем орать-то?
— Вот именно, что нет, — задумчиво проговорил Уолк. — А раньше там стояли сгнившие трупаки, оживлённые Ригом. И где они теперь?
— Да какая разница? — махнул я рукой. — Эти охранники едва передвигаются, чего их боятся?
— Ну смотри, смотри… — покачал головой осьминог.
На воротах Города мертвецов действительно никого не было. Не было никого и на небольшой площади за воротами, и на узеньких улочках между деревянными зданиями. Хоббиты как будто спрятались в своих домиках и даже не выглядывали из окон при приближении чужаков, а то и вовсе ушли из поселения. Всё это было весьма и весьма странно.