Харьюнпяа и кровная месть
Шрифт:
— Поедем поглядим, горят у него передние фары или нет, — обернулся он к Мальчику. — Тот, кто ошибся, платит за кофе. О’кей?
Мальчик кивнул. Уле-Иккала подал метров на сто назад и спустился на Окружную дорогу. Автобус ушел вперед и только чуть виднелся вдали.
— Почему они так покрасили свою машину? По-моему, это просто кощунство.
— Может, она принадлежит какому-нибудь ансамблю или наркоманам. Может, тут пахнет наркобизнесом.
— Да, пожалуй.
«Транзит» нагонял автобус. В нем, похоже, имелись и другие неполадки, не только с
— Да шофер просто в стельку пьян! — хихикнул Мальчик.
— Погоди-ка. Узнай по рации его регистрационный номер. Потом возьми жезл автоинспектора и приготовься играть его роль.
До автобуса оставалось метров тридцать. Мальчик схватил микрофон.
— Управление, слышите группу три-четыре-четыре?
— Не кричи так, — не разжимая губ, сказал Уле-Иккала. — И не держи микрофон близко у рта.
— Управление! Вызывает три-четыре-четыре.
— Управление слушает.
— Нужна проверка водительских прав. Номер: Ульрих-Хейкки-Ева-восемь-семь. Автобус, бело-синего цвета. Марки не различить…
— Ульрих-Хейкки-Ева-восемь-семь. Одну минутку.
Радио умолкло. Уле-Иккала представил себе, как дежурный Управления склонился над пультом и набрал номер — через секунду на экране появился ответ, дежурный поднес микрофон к губам и нажал на тумблер.
— Три-четыре-четыре, говорит Управление. Номер не перепутан? Компьютер выдает, что это микроавтобус, который давно миновал зрелый возраст и изъят из картотеки.
— Номер верный. Это автобус.
— И что, он движется? Или стоит?
— Идет перед нами… качается… водитель точно под мухой. Что нам делать?
— Разве можно так спрашивать?! — охнул Уле-Иккала. — Нас же засмеют. Мы его остановим.
— По дружбе можем посоветовать: попытайтесь остановить. Помощь нужна?
— Скажи — нет!
— Не нужна. Мы остановим…
— Хорошо, Мальчик, хорошо.
Автобус увеличил скорость. Она приближалась к семидесяти. Водитель их, очевидно, увидел, но не догадывался, голубчик, что его ожидает. Уле-Иккала нажал на одну из кнопок нижнего ряда на пульте управления — кнопку, напоминающую маленький гриб, — воронкообразную лисичку.
— Открой окно и выставь жезл, — велел он Мальчику. — Поглядим, как они прореагируют. Обычно начинают дергаться…
Мальчик опустил стекло. Ночь влетела в машину бензиновой вонью и скрежетом колес. Уле-Иккала до упора нажал на сигнал. Хвост автобуса вспыхнул синевой. Сигнал завыл — сразу изо всей силы: «Тиа-тиа-тиа!»
Уле-Иккала перебросил машину на левую сторону дороги и начал прибавлять скорость. Мальчик сжимал в побелевших пальцах надпись: ПОЛИЦИЯ. Но водитель автобуса и не подумал останавливаться — он так нажимал на газ, что дорога окуталась густым шлейфом дыма, словно из заводской трубы. Потом автобус пошел почти наперерез им.
— Осторожно! — крикнул Уле-Иккала; он притормозил, едва не оказавшись в кювете. — Надо же…
И снова им пришлось пристроиться в хвост автобусу.
— Он сворачивает! — крикнул Мальчик.
Это была правда. Автобус переместился вправо, к самому краю дороги, и заскользил вниз, к шоссе на Хямеенлинна. Но они вовремя это заметили и последовали за ним. Уле-Иккала закусил губу — автобус мчался на бешеной скорости, внизу резко накренился и пошатнулся, но сумел удержать равновесие и покатил дальше.
— Попроси подмогу в Управлении! — крикнул Уле-Иккала. — Скажи, что мы на Нурмиярвиском шоссе и едем на север! Пусть кто-нибудь перекроет дорогу и заодно сообщит в Вантаа. Мы скоро там будем.
Мальчик дрожащим голосом стал объяснять дежурному, что происходит. Потом Управление по рации начало вызывать на связь машины. Ответили несколько голосов, но Уле-Иккала их не разобрал: все заглушала сирена. А автобус трюхал вперед как некое страшилище, без задних фар, с синими молниями, сверкающими на задних стеклах.
— Ой, упадет!
— Нет, удержится!
Уле-Иккала и Мальчик дышали лихорадочно. Автобус шел по стороне встречного движения. Между ними тянулось железное ограждение.
— Вдруг кто-нибудь выедет навстречу! Сообщи в Управление!
Уле-Иккала нажал на акселератор, поравнялся с автобусом, опустил стекло и замахал рукой. Все было напрасно. Автобус продолжал идти вперед, между ним и полицейской машиной мелькали ограждение и кусты роз.
— Управление, пришлите помощь! Автобус идет по левой стороне!
— Три-четыре-четыре. Из Хаага к вам выехала группа, но она вряд ли быстро вас догонит. В Вантаа постараются перекрыть развилку. Вы что же, своими силами не можете его остановить?
— Нет, он едет и едет!
— Убери микрофон!
— Три-четыре-четыре, вы слышите? Говорит Управление!
— Убери микрофон! Всегда так: справляйтесь сами, в какой бы переплет ни попали… Им легко там посиживать да карту разглядывать, а вы делайте то, что велит закон…
— Три-четыре-четыре! Слышите меня? Говорит Кауранен из криминальной полиции.
— Заткни глотку! — крикнул Уле-Иккала, повернувшись к рации, и на его щеках запылали ярко-красные пятна. Он ждал следующего прохода в ограждении — они располагались примерно в километре друг от друга, — но тут же понял, что толку от этого не будет: они снова идут позади автобуса.