Hassliebe. Афериsт
Шрифт:
— О чем ты?
— Ну… я так поняла, что вчера ты сдерживался. А сегодня…
— Боже, Свон, — усмехнулся он, нависнув над ней, и потерся носом о ее нос, — поверь, с тобой я могу отделаться и сексом. Трах был нужен мне раньше, как говорится дешево, быстро и сердито. С тобой же я не хочу быстро, мне нужна вся ночь, и утро, и день, и вечер… — с каждым словом он спускался все ниже по ее телу, проведя носом по ее пупку, заставив взвиться от щекотки. Подняв глаза, Джонс встретился взглядом с ее блестящими счастьем глазами и, облизав губы, выпалил одним комом, словно боясь того, что хочет сказать. — Давай
— Что? — девушка замерла, приподняв голову, и изумленно уставилась на него.
— Давай уедем, — повторил он, подавшись вперед и обхватив ее лицо руками, — только ты и я. Бросим все, что нас здесь держит, и уедем. Куда захочешь. Будем ездить по миру, делать, что захотим, жить по нашим часам, послав все на свете, — его глаза горели лихорадочным блеском, и она вздрогнула, прикусив нижнюю губу. — Я брошу эту… работу, чтоб ее, оставим здесь всех, будем жить только ради себя. Одни. Вдвоем. Хочешь? — сердце девушки защемило, когда она встретилась взглядом с его счастливыми глазами, и Свон, облизав губы, потупилась, на мгновение прикрыв глаза.
— Киллиан, я…
— Ты не хочешь?.. — его голос резко сошел на нет, и он немного отодвинулся, но Эмма вцепилась в его плечи, дернув головой.
— Нет, что ты! Хочу, просто… Киллиан, здесь Генри, и мама, и даже работа… Я не могу просто так сорваться с места и уехать, бросив все. У меня… у меня маленькая, неполная семья, о которой я должна заботиться. Я… я не могу куда-то ехать, оставив их. Это будет неправильно…
— Ты… ты права, — мужчина приподнялся, сев на краю кровати, и закрыл глаза, поджав губы. — Ты как всегда права, Свон, конечно. О чем я думал? Прости. Я не должен был это говорить. Мое предложение в корне неправильно.
— Киллиан, — она с болью потянулась к нему, стараясь поймать его взгляд, — я бы очень хотела, правда, просто…
— Я понимаю, — поцеловав ее в лоб, он поднялся и вышел из комнаты, закрывшись в ванной, где сполз вниз по стене, закрыв лицо руками, крепко сжав челюсти. — О чем ты думал, дурак…
Мэри-Маргарет, кажется, чуть ли не растеклась от умиления и восторга, когда Киллиан и Эмма переступили порог её квартиры. Джонс чувствовал себя дико нелепо, сжимая в руке букет цветов, которые они купили в магазине по наводке Эммы. Девушка была уверена, что её мать будет счастлива получить от него цветы, и он, буквально багровея от неловкости, протянул ей букет, вздрогнув, когда женщина крепко обняла его, обливаясь слезами радости.
— У меня тут кое-что есть для Генри, — выдавил он, отступив на шаг, — я сейчас, — и скрылся в детской.
Миссис Свон, не переставая ворковать, понеслась на кухню, наливая воду в вазу, и бережно поставила в неё цветы, расправив упаковку. Эмма, умиляясь матери, опустилась на стул, устало прикрыв глаза.
— Детка, — женщина села рядом, сжав её руку, — ну расскажи мне. Что, как… Милая, — она расплылась в улыбке, поймав счастливый взгляд дочери, — что, правда?
— Все хорошо, — прошептала она, положив голову ей на плечо, — у нас… Все хорошо. Мы наконец разобрались во всем, и я больше не боюсь. И, мам, — она облизала губы, покачав головой, — я так его люблю, если бы ты только знала…
— Милая, — Мэри прижала её голову к груди, украдкой вытирая слезы, — я так рада,
— Мама! Мама! — Генри выскочил на кухню, сжимая в руках толстую книжку, и подлетел к Эмме, распахнув её. — Смотри, что мне Киллиан подарил! Тут рассказывают о самых крутых героях книг! Видишь, какие картинки? Ты ведь мне потом почитаешь, да, мамочка? — сделав огромные глаза, он вцепился в не руку. — Почитаешь ведь, да?
— Почитаю, — улыбнулась она, прижавшись губами к его виску, — мы все вместе почитаем, хочешь?
— Да-да! — радостно завопил он, подпрыгнув. — Вместе!
Подняв глаза, Эмма увидела застывшего в дверях Киллиана, который с робостью и нежностью смотрел на них, прислонившись плечом к дверному косяку. Его пронзительные голубые глаза горели искренностью и чистотой, и она, встретившись с ним взглядом, улыбнулась ему, просто не веря, что можно любить кого-то с такой силой.
Через полчаса они все вместе вышли на улицу, и Киллиан, отдав Эмме свою куртку, пошёл с Генри на спортивную площадку, ничуть не смущаясь в компании детей. Уверенно ведя мяч, он периодически прикрикивал на них, говоря, как лучше его вести и обводить противника. Стоило ему только отойти в сторону, наблюдая за ними, дети гурьбой бросались к нему, прося присоединиться, и он, заливисто хохоча, возвращался на поле, не переставая улыбаться.
Свон, до боли вцепившись в его куртку, мяла её в руках, не в силах сдержать слезы и оторвать от него глаз. Весёлый, молодой, он приковывал взгляд, цеплял, заводил своей веселостью и порой даже ребячеством. Другие родители с завистью следили за тем, как дети, покорённые его харизмой, лезли к нему, наперебой требуя внимания.
В какой-то момент, после того, как Генри забил гол, Киллиан поднял его в воздух и, усадив себе на плечи, стал что-то восторженно кричать под оживлённый гул ребят.
— Он будет хорошим отцом, — прошептала Мэри-Маргарет, и Эмма вздрогнула, начисто забыв о её присутствии. Она вспомнила историю с Руби и тот факт, что сейчас у него могла быть беременная жена и семья, совсем другая жизнь, в которой ей не было места. И как бы это не было эгоистично, сейчас она была счастлива, что судьба повернулась именно так.
Генри, оказавшись на земле, подбежал к ним, счастливо улыбаясь и тяжело дыша, и прыгнул матери на колени, обхватив её шею руками.
— Мам… Я… Я знаю, что Киллиан не мой отец, — прошептал он ей на ухо, и она содрогнулась, закусив губу, крепче обняв его, — но, знаешь… Я бы хотел, чтобы он им был. И… И если ты захочешь быть с ним, то я… Мы с бабушкой, — поправился он, и Мэри кивнула со слезами на глазах, — будем этому очень рады, потому что он… Он правда замечательный.
— Замечательный, — кивнула она, поймав взглядом мощную высокую фигуру Джонса, который, посмотрев на них, бросил что-то другим детям и подбежал к ним.
— Почему капитан не на поле? — шутливо осведомился он, потрепав Генри по волосам, и тот, засмеявшись, бросился на площадку, торопливо поцеловав мать в щеку. — Свон, ты… — он не договорил, потому что девушка, резко поднявшись на ноги, прижалась к его губам, обхватив его шею руками. Улыбнувшись, Джонс положил руки на её талию, бережно притянув её к себе.