Hassliebe. Афериsт
Шрифт:
— Нам? — она закатила глаза, прохаживаясь вдоль стены и рассматривая книги. — Ты думаешь, тебя туда пустят? После того, что ты сделал.
— А что я такого сделал, что заслужил увольнение? Работник я хороший, а рук вам как раз не хватает. Не думаю, что меня отчислят за какую-то мелочь.
— Мелочь?! — Эмма вспыхнула и, не выдержав, ворвалась в комнату. — И какого черта ты так… — она застыла в дверях, увидев мускулистую обнаженную спину Киллиана, исполосованную неровными шрамами, и мужчина, надев на себя быстрым движением рубашку, повернулся к ней, вскинув брови.
— Кажется,
— Почему ты преследовал меня? — остановила его Свон, не двинувшись с места. — Зачем тебе это?
— Можно было просто сказать «спасибо», — нетерпеливо цокнул он языком и снова направился к двери, — а не строить такие масштабные проблемы. Пошли.
— Спасибо?! — блондинка, стуча каблуками, пошла за ним, дыша ему в затылок, буквально полыхая гневом. — За что?! За то, что ты меня изнасиловал?!
— Бляха от сандаликов! — взвыл Киллиан и, резко развернувшись на каблуках, ткнул в нее пальцем, скрипнув зубами. — Я скажу всего один раз, хорошо? Поэтому слушай, черт возьми, очень внимательно, — облизав губы, он твердо выплюнул, сжав челюсти, — между нами ничего не было. Так что прекрати истерику, — отвернувшись, он взялся за ручку двери, но, поняв, что девушка не пошла за ним, снова посмотрел на нее. — Что на этот раз?
— Ты врешь, — прошептала Эмма.
— Серьезно? Не хочу тебя расстраивать, но в данный момент я не вру. Ты идешь или как?
— Я тебе не верю, — упрямо заявила она, сложив руки на груди.
— Да пожалуйста. Словно мне от этого жарко или холодно. Только вот странно — когда я почти ничего не сказал, ты поверила, а когда я признался, ты не веришь. Видимо, женская антилогика все-таки существует. Только, знаешь, — он облизал губы и наклонил голову набок, — дерьмово, что я получил ни за что. Лучше бы я реально трахнул тогда тебя. А то все шишки на меня, а я даже кайф не получил. Обидно.
— Что ты несешь? — прошептала Свон, нахмурившись. — Ты хочешь сказать, что…
— Хорошо, — закрыв дверь, он взял ее за руку и усадил на диван, — давай попробуем так: я сейчас расскажу тебе, как все было, а верить или не верить — это уже твое дело. Идет? — не получив ответа, он пожал плечами. — Будем считать, что молчание — знак согласия. Я не знаю, что там сохранилось в твоей похмельной голове, так как я до конца не понял, как ты умудрилась напиться сильнее меня, но это не суть. Мы напились и пошли домой. Я довел тебя до общежития, и, знаешь, — мужчина помолчал, — был один момент, который мог не очень хорошо закончиться.
— Что за момент? — сипло спросила она, не отрывая от него глаз.
— Ты была просто пьяная в никакую, едва стояла на ногах, и то только при моей помощи, а потом вдруг подняла глаза, полные осмысления, и потянулась ко мне. Уж не знаю, что там было в твоей голове, но я видел, чего ты хотела. Я понимал, что на тот момент мог сделать
— Но если все было так, то почему ты не сказал сразу? — прошептала Эмма, облизав губы. — Почему не остановил меня? Почему не объяснил?
— А ты бы поверила? — он только усмехнулся. — Ты тогда была так уверена в том, что я последний ублюдок на планете, что мне вообще можно было молчать. Ты уже все решила сама, и тебе нужно было просто выплеснуть на меня свой гнев. Ну и, я бы сказал, иногда полезно знать, что о тебе думают другие, — Киллиан поймал ее взгляд, — поэтому я и задал вроде бы банальный вопрос: «А что ты помнишь», чтобы просто понять, как ты ко мне относишься. За что получил по роже и хорошо, что хоть не по яйцам, — вытерев руки о джинсы, он поднялся, — не могу сказать, что я тогда удивился, но было реально жаль, что мне даже не за что получать. Я понимаю, если бы я хотя бы начал или тупо поцеловал тебя, тогда это было бы хотя бы частично заслуженно, а тут повел себя, как хороший, и получил. Бывает же такая несправедливость.
— Я… — она напряглась, кусая губы, глядя в пол, — я не знаю, что могу сказать… Мне… мне очень неловко перед тобой, Киллиан.
— Прости, но секс тут не поможет, — отмахнулся брюнет, — я решил завязать с тобой. Сугубо деловые, рабочие отношения. Так что можешь даже не предлагать.
— Держи карман шире, — фыркнула блондинка, закатив глаза, поднявшись и отряхнув куртку, — теперь, когда все улажено, мы можем возвращаться.
В этот момент раздался звонок в дверь, и Джонс облегченно выдохнул и пошел открывать. Эмма видела, что он заметно расслабился, словно с его плеч сняли тяжелый камень.
— Как Вы и просили, сэр, — учтиво произнес тот самый мужчина из машины, протягивая ему объемный пакет.
— Спасибо, Уолш. Жди нас в машине, мы будем минут через десять.
— Да, сэр, — наклонив голову, он вышел, и брюнет, развернувшись к девушке, бросил ей пакет.
— Что это?
— Одежда. Можешь переодеться в ванной, если хочешь строить из себя стеснительную девушку.
— Погоди, — Свон открыла пакет и вытащила оттуда джинсы и рубашку, в изумлении глядя на них, — зачем все это?
— Ты хотя бы раз на себя в зеркало смотрела после преследования? — осведомился он и, заметив складку между ее бровей, закатил глаза. — А еще прекрасный пол, боже. Иди в ванную и приведи себя в порядок, — буквально затолкнув ее в комнату, мужчина зашел на кухню и, открыв шкаф, сделал несколько глотков янтарной жидкости, поморщившись.
Между тем Эмма, положив вещи на комод, посмотрела на себя в зеркало и замерла. В пыли, грязи, на лице кровавые отпечатки пальцев, одежда измята, концы брюк покрыты слоем грязи. Сглотнув, она судорожно стала стягивать с себя грязную одежду, кусая губы.