Хайноре
Шрифт:
Гвардеец нахмурился и покачал головой.
— Знаешь, сколько я девок повидал за жизнь? Пошто мне каждую помнить?
— Ну — ну, — хохотнула Альма, поводя плечами, — мне хочется думать, что я — то у тебя была особенной.
— Так каждой суке охота думать, — сплюнул милорд, а потом не выдержал и схватил ведьму за локоть. — Значит так, тварь…
— Не хорошо девушек обижать, милорд, — покачал головой сир Галлир, блеснув кинжалом прямо у бока Хозяина Холмов.
— Тебя я, бабья подстилка, на солому в нужник пущу, так
— Да, за время при дворе твой запас витиеватых оборотов сделался больше, — усмехнулась ведьма. — А вот память, вижу, стала слабеть. Или то в тебе говорит желание все позабыть? И свою природу, и свое происхождение? Свою борьбу за свободный север? Помнишь, как первый раз оказался в королевской клетке? Как раненный бежал из плена и чуть не умер в лесу? Помнишь кто приютил и обогрел тебя? Помнишь, как ты отплатил им за это?
Складка меж бровями лорда с каждым словом ведьмы разглаживалась, а взгляд становился яснее. Дормонд хмыкнул, опуская меч.
— Бес тебя так — перетак. Выжила.
— Выжила.
— Похорошела.
— Что трудно сказать о тебе, — ведьма презрительно повела рукой в сторону лорда. — Обрюзг, расплылся и размяк. Нежничаешь с девчонками, которых раньше брал на зуб.
— Дотянешь до моих лет, сама поймешь, почему так.
— Едва ли.
— Что, значит, — милорд глубоко вздохнул. — Старый черт решил тебя не в кухне оставить, а завербовать. Что ж, неплохо вышло. Я б и не узнал, верно, если б не напомнила про семью лесника.
— Ты много, кого не узнал, — ведьма бросила взгляд на Биро. — Впрочем, ладно. Это не так уж важно сейчас. Предадимся нежным воспоминаниям после. А сейчас давай решим, идешь ты с нами по своей воле или нет.
Она с опаской смотрела на огромную тушу медведя, что лежал в другом конце повозки почти без движения. Его морда уткнулась в дно телеги, выгоревшая рыжая грива стелилась по спине, плечам, скрипучим доскам. Лапы были туго связаны у него за спиной.
Биро проследил за ее взглядом и тяжело вздохнул.
— Не стоило мне вмешиваться…
— Что мне толку идти с тобой, девочка? Сменить сторону на игровом поле, да и только. Причем, не на сторону побеждающую.
— Как низко ты нас оцениваешь. Между прочим, это именно мы сейчас держим тебя на острие ножа, а не корона.
— Случайность. Хоть и забавная, — равнодушно хмыкнул милорд, облокотившись на один из тотемов, словно был во дворе своего поместья, а не в пещере среди людей, замышляющих против него. — Сил у вас за эти годы не прибавилось. Как бегали по подпольям что крысы, так и бегаете. Даже этот одноглазый ублюдок вас обскакал, хотя у него по роже видно, что хитрый бес.
Альма фыркнула.
— Он хорошо отыграл роль, не подкопаешься, даже Грихар поверил. Но потом я ему все показала. Вароя должны были устранить, пока меня тайно готовили на островах. Красиво устранить, без шума и вовремя. Но… — ведьма досадливо вскинула руки, — видно у них что — то пошло
— Ха! Вот как оно все, — усмехнулся лорд. — Ты не ждала его тут увидеть, верно? Поэтому и скормила себя медведю, чтоб Варою на глаз не попасться? Как просто, однако. Если б не увлекался бутылкой, может бы и догадался.
— Ну все, — прервала его Альма, раздражаясь. — Хватит меня заговаривать. Видит Отец, я и не прочь с тобой поболтать, столько лет прошло, столько зим. В конце концов, кто как не ты был моим первым настоящим учителем. Да вот только время в карманах лишнего нет. Я жду ответа — ты идешь добровольно или перекинутый поперек седла? Мне вот по душе второй вариант.
Милорд смерил ведьму оценивающим взглядом и покачал головой.
— И что мне предлагают восставшие крысы?
— Ничего, что дается на блюде, — развела руками Альма. — Мы предлагаем тебе шанс освободить свою родину, возглавить Север и избавиться от королевской ноги на островах. Повстанцы не будут претендовать на Корхайм. Новая власть намерена заняться внутренними проблемами, экспансия не входит в круг ее интересов.
— Все так говорят. Что будет, когда внутренние проблемы закончатся?
Ведьма посмотрела на лорда, как на дитя.
— Они никогда не заканчиваются.
— Может и нет, но для того, чтобы идти войной на соседей может быть уйма других причин. И все равно, — Дормонд хлопнул себя по колену. — Нет мне интереса идти за вами. Я и без того скоро стану править севером. Какая уж разница.
— Огромная, брат, — Биро вышел вперед, его глаза горели нетерпением. — Ты не знаешь, что там творится! Поверь, стоит тебе только ступить с корабля на нашу землю, ты поймёшь, что это больше не север. Там почти ничего не осталось от нас. Там…
— Как — как ты меня назвал? — Милорд выпрямился с прищуром глядя на гвардейца. Тот тяжело вздохнул.
— Это я, брат. Ярок.
Она гладила его щеку вдоль пореза, что еще кровил. Биро морщился, но терпел, как терпит взрослый пес приставания молодняка.
— Тебе больно?
— Немного.
Недавно она обнаружила, что темное небо над ними не такое уж непроницаемое. Утром тонкий луч света прорезает маленькую дырочку в крыше повозки и оставляет тёплые отметины на дне. Солнце еще ни разу не дотрагивалось до нее за это время. Лира боялась, что стоит только лучу осветить ее кожу, как мир вокруг перевернется.
Она вздрогнула, крепко прижимая руку Биро к груди, и прошептала:
— Мне тоже больно.
— Я не хочу этого, брат.
— Срать я хотел на то, чего ты хочешь, урод!
Дормонд замахнулся мечом и атаковал, Биро пришлось отбиваться.
— Мы можем…
— Заткнись. Лучше заткнись! Ты все это время был у меня под носом, сучий плод…
Альма раздражённо вздохнула, глядя как медведь обрушивается на молодого волка.
— И зачем сунулся?