Хэдхантер. Книга 2. Собиратели голов
Шрифт:
У сержанта отсутствовало правое ухо, которое срезало то ли осколком, то ли ножом. Помимо недостающего уха, охотник имел еще одну характерную примету: маньячную какую-то улыбку, практически не сходившую с обветренных губ. Нервное, судя по всему… С непривычки оторопь брала от такой ухмылочки.
Насколько успел понять Борис, сержант, компенсирующий отсутствие уха, колоритным прозвищем, являлся в группе правой рукой Стольника.
Выдача обмундирования проходила возле огромного как барак камуфлированного
– Берестов! – хрипло рявкнул Ухо, подняв глаза от списка новобранцев. Голос сержанта был столь же неприятен, как и приклеенная к губам кривая ухмылочка.
– Здесь! – шагнул к столу Борис.
Ему улыбнулись еще шире – приветливой крокодильей улыбкой.
– Принимай снарягу, Берест!
Ну вот и кликуха образовалась. Ладно, хрен с ним. Не обидная кликуха-то.
Безухий сержант бросил на стол комплект пятнистой формы. Форма оказалась на размер больше, но Бориса это не слишком расстроило. Лишь бы не жало, остальное – ерунда: подтянем, подгоним.
Рядом легла плоская и тоже пятнистая – под цвет формы – сумка с противогазом. Еще – армейский бинокль в футляре. Пара миниатюрных диодных фонариков в противоударном влагозащищенном корпусе – не очень мощных, но очень экономичных, что гораздо важнее, когда под боком нет лавочки, торгующей батарейками и аккумуляторами.
Возле фонариков сержант положил связку легких, но прочных пластиковых наручников. Широкие браслеты, армированные впаянной в пластик стальными обручами, замки-защелки и короткие – в три звена – цепочки.
– Это – для дичи, – кивнул на наручники Ухо.
Понятное дело. И для какой дичи – тоже понятно.
– У каждого комплекта – свой ключ. Твои наручники никто кроме тебя разомкнуть не сможет, – пояснил сержант. – А ты не сможешь снять с дикого чужие наручники. У каждого – своя добыча. Ясно?
Не совсем, вообще-то, но…
Борис кивнул.
Сержант выложил стандартная мини-аптечку с красным крестом. И еще одну – с зеленым.
– Тоже для диких. Шприцы, снотворное, успокоительное, набор парализаторов. С этим разберешься сам. Ничего сложного. Инструкция прилагается.
Борис пожал плечами. Разберется – какие проблемы?
Сержант бросил на стол легкий бронник, поставил сверху каску-сферу со шлемофоном и прозрачным противоударным забралом, чем-то похожую на отрубленную голову робота.
И бронежилет, и каска были непозволительной роскошью для нищей хуторской охраны. Однако, заметив алчный огонек в глазах Бориса, Ухо скривился:
– Ты того, салага… носить броню носи, конечно, но не очень на нее надейся. От ножа и берданки она защитит, а вот под автоматную очередь лучше не попадать.
– У диких еще есть автоматы? – удивился Борис. Их Хутор из автоматического оружия
– Кое у кого есть, – вздохнул сержант. – Старые убитые калаши, но вполне еще боеспособные. И эти твари до сих пор умудряются где-то откапывать патроны к ним.
Вообще-то, когда цивилизация уходила с ныне диких территорий, оружие и боеприпасы либо вывозилось, либо уничтожалось на месте. Но, видимо, во время кризистного и посткризисного хаоса вывезти и уничтожить все не удалось.
– Гляди…
Ухо ткнул толстым заскорузрым пальцем в темное пятно на матерчатой обшивке бронежилета. Такие пятна остаются от плохо отстиранной крови. В центре пятна Борис разглядел грубо заштопанную дырку.
– Сюда вошла пуля, – объяснил сержант. – Пробитую пластину в броннике заменили, а пацану – хана.
«Скверная хана была пацану», – отметил про себя Борис. Пуля попала в живот. Все кишки, наверное, разворотила, на фиг.
– Стольник говорил уже, сколько людей мы потеряли в прошлом рейде? – спросил Ухо.
Борис промолчал. Вообще-то, конкретной цифры ему не называли. Да, честно говоря, и узнавать ее не особенно хотелось.
– Че нахмурился? – пробасил Ухо. – Да ты не боись, салага. Ну, не повезло парням. Зато остальным больше досталось. Знаешь, сколько нам бабла за тресов тогда отвалили? Мама не горюй! Полгода можно жить. Если скромно.
Он вздохнул:
– Правда, скромно у нас никто не привык. Корче, смотри и слушай дальше.
Дальше были гранаты. Два небольших подсумка. Красный и зеленый. Первым Ухо открыл красный.
– Эти вот орешки – боевые.
Ухо вынул пару небольших округлых металлических болванок, действительно, похожих на крупные грецкие орехи. Рифленая поверхность, выступающий торец запала, скоба, кольцо, красная полоска-метка.
– Осколочные. На крайний случай. На самый крайний. Используется только по специальному разрешению командира группы. Стольник, кстати, такого разрешения еще не давал не разу. От осколков слишком много жертв. Этого нам не нужно. Дикие, как ты понимаешь, нужны живыми и здоровыми, а не нашпигованные железом.
Сержант вложил гранаты обратно в подсумок.
Борис кивнул. Эти гранаты были ему знакомы.
– Вот тоже боевая, – теперь сержант держал в руках массивный цилиндрик с красной меткой. – Фугаска-липучка…
Цилиндрик топорщился небольшими короткими шипами, выступающими между толстых пальцев Уха. При ближайшем рассмотрении шипы оказались пустотелыми трубками. Что-то новенькое. Гранат такой странной конструкции Борис еще не видел.
– Осколков почти не дает, но двери вышибает на раз и стены проламывает влегкую, – просвещал сержант.