Хэдон из Древнего Опара
Шрифт:
Фермер бросил на него сердитый взгляд:
— По мне, так ты одна из этой компании бродяг. Не пытайся дурачить меня, женщина. Я, может быть, и деревенщина, но не идиот.
Хэдон взглянул на высокий тотемный жезл вблизи дороги.
— Кебивейбес, ты член тотема Зеленого Попугая. Обратись к этому человеку, он должен помочь одному из людей, принадлежащих к его тотему.
Бард, грязный, нагой и трясущийся от утомления и голода, проговорил слабым голосом:
— От имени птицы, являющейся нашей покровительницей, я прошу тебя, фермер, оказать нам гостеприимство! И от имени закона, который требует,
— Когда божества ссорятся меж собой, для смертных не существует закона! — прокричал в ответ фермер. — Так или иначе, откуда мне знать, не врешь ли ты?
— Я, твоя королева и верховная жрица, требую, чтобы ты принял нас как гостей! — произнесла Авинет. — Не хочешь ли ты навлечь на ваши головы гнев Кхо?
— Громкие слова! — отрезал фермер. — Вы лжете! Да к тому же, даже если ты и королева, что ты делаешь здесь? Теперь страной правит Ресу, а ты рабыня Минрута! Возможно, если я выдам тебя ему, он наградит меня!
— Этого я и боялся. — Давайте уйдем отсюда, пока он не осуществит идею выдать тебя, польстившись на деньги и почести.
— Они не осмелятся тронуть меня! — воскликнула Авинет. — Я верховная жрица! Моя персона неприкосновенна!
— За тебя дадут огромную сумму, — беспокоился Хэдон. — А что ты беженка, подтверждает, что у тебя нет власти. А что до него, то он будет чувствовать себя в безопасности под эгидой Ресу и Минрута. Давайте возьмем одну из его коз и отправимся дальше.
— Я не стерплю оскорбления! — вскричала Авинет.
— Ты сможешь наказать его, когда будешь в состоянии сделать это. Смотри правде в глаза.
Дверь в дом повернулась на бронзовых петлях и отворилась. Фермер в сопровождении шестерых мужчин вышел наружу. Это был невысокий, но мощный мужчина, примерно пятидесяти лет. Четверо юношей, очевидно, его сыновья, стояли сбоку от него. Еще двое — высокие худые мужчины, по предположению Хэдона, его наемные помощники. Все держали круглые деревянные щиты, обтянутые бычьей кожей, и короткие мечи листообразной формы.
— От имени Ресу и короля королей мы призываем вас сдаться! — провозгласил фермер.
— Вас семеро мужчин против четырех мужчин и двух женщин и ребенка, — ответил Хэдон. — Но я нуматену и не нуждаюсь в том, чтобы мне помогали сразиться против семерых неотесанных мужланов.
Это была ложь. Хэдон официально не был посвящен в разряд нуматену, но само название нуматену наверняка должно было испугать этих крестьян.
Был единственный способ выяснить это. Хэдон вызвал громкий крик из опаленного горла и силу из ослабевших мускулов. Он пошел в нападение, держа перед собой меч двумя руками. Крестьяне остановились, широко раскрыв глаза, а двое мужчин убежали за дом. Зачем им вставать перед лицом того, что выглядит как верная смерть, за семью, которая заставляла их работать сверх меры и притом неважно кормила?
Как бы ни был силен их первоначальный дух, отец и сыновья были потрясены бегством своих работников и этим юношей, выглядевшим так, будто он намерен свирепствовать подобно леопарду среди овец. Они убежали в дом или по крайней мере пытались сделать это. Слишком узкий дверной проем не позволял войти двоим. С криками, словно обезумев, они одновременно втискивались
— В сарай!
Путники взяли там несколько недавно снесенных утиных яиц и козленка на привязи и двинулись вверх, к дороге. Авинет, пребывавшая в ярости, требовала сжечь дом, а крестьян зарезать.
— Не следует оставлять никаких свидетелей!
В этом Хэдон был согласен с ней, но промолчал. Конечно, фермер скорее всего расскажет людям короля, в каком направлении они пошли, но к тому времени группа уже будет в горных лесах, а может быть, и за горами.
Вплоть до полудня, часто останавливаясь, они продолжали идти. Расположившись у чистой горной реки, они зарезали и приготовили козленка и выпили сырые яйца. Потом отведали ягод, которые нашла Абет рядом, в кустарнике. Все, кроме Хэдона, уснули.
Прошел час. Хэдону с трудом удавалось не сомкнуть веки. Солнце жарко припекало, но в тени рощицы, укрывавшей их, дул прохладный ветерок. Хэдон подумывал, не разбудить ли Хинокли, чтобы тот сменил его на посту, но тут увидел, что Лалила села. Она зевнула, тревожно взглянув на него, и поднялась.
— Ничего, если я выпью воды?
— Никого не видно, — ответил он, — иди.
Она спустилась по крутому, покрытому травой холму к ручью, который протекал у его подножия. Хэдон наблюдал за ней, пока она пила и смывала пыль и грязь Ее длинные желтые волосы и фигура были и впрямь поразительно красивы, а ее мягкий, но сильный характер вполне соответствовали ее красоте, подумал он. Синяки на ее лице приводили его в ярость. Следует ли ему спросить ее об их происхождении, или она бы предпочла не говорить на эту тему?
Немного погодя она вернулась, кожа ее горела, большие фиалковые глаза лучились. Она присела рядом с ним:
— Нужно выспаться, но вряд ли смогу заснуть. Я слишком нервничаю.
— Что беспокоит тебя?
— Минрут нарушает мой покой в моих снах.
— Когда-нибудь он заплатит за это.
— Но от этого не сотрутся ужасные воспоминания. От синяков на лице не останется и следа. Но это не относится к синякам, оставленным в душе.
— Но ты же могла предположить, что такой человек не будет обращаться с тобой нежно. Он берет женщину, как бык корову.
— Он не получил большого удовлетворения. Я не сопротивлялась, на что, как я полагаю, он рассчитывал и, возможно, надеялся. Я лежала, будто мертвая. Он дважды удовлетворил на мне свою похоть, а потом стал проклинать меня и сказал, что я не лучше статуи, вырезанной из мыла. Он пригрозил отдать меня своим рабам из рода Клемкаба. Я ничего не говорила, и от этого он злился еще больше. Именно тогда он ударил меня по лицу три раза. Я все-таки не закричала, а лишь посмотрела на него так, будто он самое мерзкое существо на этой земле. В конце концов, ругаясь, он покинул меня. Я хотела убить себя, но не от того, что он сделал, а от того, что он мог еще сделать. Но я не могла оставить Абет сиротой и не могла убить ее. Я подумала, что, может быть, мне удастся каким-нибудь образом сбежать. Или, возможно, Саххиндар придет сюда и вызволит меня.