Хеллсинг: Моя земля
Шрифт:
— Ты ходишь по очень тонкому льду, девочка, — говорит он медленно. — Помимо того, что самой тебе уже не жить — это понятно — я все еще сохраняю способность нажатием всего одной клавиши обратить половину Лондона в упырей. Ты же не хочешь этого, верно?
— Мне уже все равно, — улыбаюсь беззаботно. — Как вы правильно заметили только что, мне так и так не жить. Не могу отказать себе в удовольствии высказать древнему шизофренику все, что о нем думаю. Так вот: ни черта у тебя не выйдет. Тебя убьют, тело
Штурмбанфюрер несколько секунд молчит, только губы дергаются. Неслабо, по всей вероятности, я его задела.
— Тебе действительно этого хочется, du, kleine Tusse? — скрипит наконец он. Ух ты, даже голос сел. Руди поворачивается к столу, разворачивает ко мне один из ноутбуков. На экране — карта Лондона, испещренная красными точками. И здоровенная надпись поверх всего: «Seel"owe Zwei: Programmanfang». — На самом деле? Всерьез?
Я улыбаюсь. Улыбка медленно разгорается в уголках рта, бьет в отшатнувшегося штурмбанфюрера и тонет в его расширенных от бешенства глазах. Внутри.
— Будьте любезны.
Руди нажимает кнопку.
Глава 18. Finis
— И давно вы нашли эту… эту… это средство? — я нахмурилась. В моем понимании, промедление здесь было смерти подобно, и почему Католическая церковь до сих пор не воспользовалась своим козырем, от меня ускользало.
— Эта молитва, — отец Андерсон доброжелательно усмехнулся, — и правда наш козырь, но, к сожалению, единственный. Поэтому использовать его следует разумно, расчетливо, и только когда мы будем твердо уверены, что удар достигнет цели. Например, теперь.
— Чтобы добраться до Гамильтон-хауса, мне понадобится час, — задумалась я. — Но предварительно мне нужно будет… нет, возвращаться в «Хеллсинг» неразумно, значит, придется вызвать Уолтера куда-нибудь в город — он привезет оружие и снаряжение. Накинем еще час-полтора. Ну и на разные непредвиденные обстоятельства — тоже накинем. Итого — ориентировочно через три часа я войду в здание.
— У вас будет гарнитура, настроенная на мой телефон, — решил Андерсон. — Через нее в нужный момент вы сможете подать сигнал. А если сигнала не будет… скажем, полтора… нет, два часа, мы начнем операцию самостоятельно. Теми силами, которые окажутся в нашем распоряжении после прочтения молитвы.
— А вы уверены, что эта штука… — слово «молитва» мне произносить все так же не хотелось. — что она
Андерсон вздохнул.
— Поскольку время поджимает, я объясню очень коротко, можно сказать — пунктирно. Если отбросить мистицизм и религиозные тезисы, то дело не столько в собственно тексте молитвы, сколько в звуковом тоне и ритме, которые приобретает читающий в процессе. Как мы понимаем, и то и другое было подобрано священниками католической церкви путем длительных и тяжелых проб и заняло, возможно, несколько десятков, а то и сотен лет.
— Звуковой тон? — не поверила я. — Обычный человеческий тембр может разрушить структуру вируса?
— Что здесь удивительного? — Андерсон пожал плечами. — Ультразвук, например, успешно разрушает вирус энцефалита, ведет к распаду белковых частиц и эритроцитов в организме. А определенный — очень специфический, но вполне повторяемый — тон человеческого голоса достаточно эффективно уничтожает «лилит» в крови. Мы проводили эксперименты с ограниченным количеством инфицированных, они увенчались успехом. Загвоздка была в другом…
— Потенциальных упырей в Лондоне сейчас слишком много? — догадалась я. — Как их собрать всех в одном месте, чтобы заставить услышать этот ваш… голос?
Андерсон кивнул.
— Да, это представляло бы серьезную проблему. К счастью, «Миллениум» сам подсказал нам ее решение.
Он кивает за окно, где до сих пор висят в воздухе метеорологические дирижабли Руди.
— Сбивать их по нашей просьбе не стали, очень уж кстати пришлись — развешены надо всем Лондоном и некоторыми другими городами, плюс оснащены мощными громкоговорителями, что вообще идеально для наших целей. Единственной сложностью было перехватить управление так, чтобы Руди ничего не заподозрил. К счастью, и это нам удалось… постепенно. И в результате, теперь мы можем нанести сразу два мощных удара — излечить всех зараженных, и — с твоей неоценимой помощью — избавиться от «Миллениума».
— Уничтожить, — поправила я его. Не люблю слова-заменители.
Андерсон осуждающе покачал головой, но спорить не стал.
— Не будем терять времени, — он легко поднялся. — Телефоны у нас в той стороне, связывайся с Уолтером, заказывай нужное, в случае чего обращайся к нашим, чем сможем — подсобим. Сегодня, кажется, нам представился настоящий шанс покончить… уничтожить это зло навсегда.
<