Хельсрич

Дембски-Боуден Аарон

— Конечно нет. Человек, ты сошел с ума? Лучшее оружие — то, что остается в тайне до нужного момента. Иначе Инвигилата станет действовать против нас или оставит город.

— Вы не командуете этим городом. Вы передали эту честь мне. А я, получается, ждал эту информацию лишь затем, чтобы обнаружить, что она не дошла из-за сломанной связи?

Из серебряного черепа донесся окрашенный механическими звуками рык.

— Я стоял в порту по колено в трупах ксеносов, Саррен, и мои братья жертвовали жизнями, чтобы люди твоей родины увидели еще один восход

солнца. Ты устал. Мне известно о слабостях человеческого тела, и я тебе сочувствую. Но не забывай, с кем ты говоришь.

Саррен проглотил недовольство. Все должно было быть по-другому, но с Астартес всегда получалось так. Исполнительны и полезны в одну секунду, высокомерны и холодны в другую, полны свирепой ненависти в той же мере, что и верности Империуму.

Саррен почувствовал себя… незначительным. Это единственное слово, какое пришло на ум командующему. Велико различие между людьми, сражающимися за свои дома, и бывшими людьми, которые сражаются за непостижимые идеалы согласно Кодексу.

— Ну… — начал Саррен, зная, что ему не к кому обращаться с этими словами.

— Я не обвиняю вас, что вокс-связь работает с перебоями. Это проблема всей городской обороны и бремя, которое мы должны вынести. Я не бросил бы порт, чтобы, как раболепный курьер, лично доставить тебе сообщение, и не доверил бы это никому другому. Если Механикус прознают, то мы потеряем Инвигилату.

— Никто из нас не питал особых надежд по поводу Ординатуса, — встрял Райкин, пытаясь ослабить напряжение. — Это был самый маловероятный из всех расчетов, как ни посмотри.

— Вы пытались вновь переговорить с Механикус? — спросила Кирия Тиро. Ее тон высветил тот факт, что она все еще возлагала надежды на оружие, несмотря на то что только что сказал Райкин.

— Конечно. — Реклюзиарх жестом указал на запад по магистрали Хель, в том направлении, где невидимый отсюда «Герольд Шторма» сражался в районе сталеплавильных заводов. — Зарха отказала, как отказала прежде. То, что мы сделали, — святотатство.

— Все еще нет сообщений от царственного Механикус, — добавил Саррен. — Где бы ни был их первосвященник, он не отвечает на наши астропатические просьбы.

Он сплюнул на разбитую дорогу под ногами. На самом деле, кем бы ни был этот Повелитель Центурио Ординатус, его прибытие в систему Армагеддон слишком запоздает, чтобы повлиять на оборону Хельсрича.

— По крайней мере, это оружие может быть использовано для защиты других городов, — вымученно усмехнулся полковник. — Мы достигли предела. Однако я больше не намерен обсуждать план отступления. В городе еще остаются боеспособные войска. Давайте не будем концентрировать силы в одном месте, чтобы в последние дни своей жизни не становиться легкой добычей.

— Значит, все кончено, — промолвил один из капитанов.

— Нет, — ответил Гримальд. — Но мы должны держать противника запертым в городе столь долго, сколько сможем. Каждый день, что мы держимся, увеличивает шансы прибытия подкреплений из Пепельных Пустошей. Каждый день, что будем держаться,

мы будем проливать кровь врага и держать его здесь, в Хельсриче, и он не сможет добавить свои топоры к тварям, осаждающим другие города.

Райкин потер за воротником, успокаивая зудящую царапину.

— Сэр, — позвал он Саррена.

— В чем дело, майор?

Райкин гримасой недоверия сказал все без слов. Отвечая, Саррен потер грязными пальцами глаза:

— Я изучил гололитические проекции в начале осады порта. И смог, хвала Императору, сохранить связь по воксу с комиссаром Ярриком. Она длилась более десяти секунд и дала нечто более полезное, чем прослушивание помех. Мы следуем плану, который использовался в нескольких других городах-ульях. Стальной легион рассеется по городу, защищая убежища, которые еще остались нетронутыми.

— А что по поводу магистрали?

— Враг уже захватил б о льшую ее часть, капитан Гелий. Пусть получает и остальное. С этого утра мы больше не боремся за сохранение города. Мы сражаемся, чтобы спасти каждую жизнь, что может быть спасена. Город мертв, но более половины его людей еще живы.

Капитан нахмурился, что немедленно преобразило его красивое лицо придав отталкивающее выражение. Именно с таким видом ненадежным друзьям дают взаймы большую сумму денег.

— Ни один из полевых аэродромов даже близко не подходит к убежищам для населения. Простите, что указываю, полковник, но именно поэтому их и расположили там, где они сейчас. Чтобы спрятать.

— Вы отлично справились. И я уверен, что вы долгое время будете сдерживать зеленокожих. Точно так, как и все остальные.

— Аэродромы надо защищать!

— Нет. Вы хотите, чтобы вас защищали. Вы не хотите умирать. Никто из нас не хочет, капитан. Но Стальным легионом командую я, и Стальной легион сейчас движется на защиту жителей города. Я не могу выделить пехоту для того, чтобы прикрывать безжалостную драку воздушных эскадрилий в небе. И честно говоря, вас осталось слишком мало, чтобы вас стоило защищать. Прячьтесь, когда будет нужно, и сражайтесь, когда сможете. Если Инвигилата останется с нами, летите на поддержку титанов. Если Зарха уйдет, то прикройте с воздуха Сто двадцать первую бронетанковую дивизию, которая дислоцируется в районе Колав Резидентиа и защищает входы в подземные бункеры. Таковы наши приказы.

Капитан с явной неохотой отсалютовал:

— Понял, сэр.

— Грядущие недели войдут в имперские записи как «сто оплотов света». У нас недостаточно войск, чтобы защищать по периметру обширную территорию. Поэтому мы отступим к основным, самым важным объектам и умрем, ни отдав там ни метра. Противопогодные убежища в районе Джаега. Храм Вознесения Императора в центре квартала Экклезиархии. Космопорт Азал в промышленном квартале Дис. Нефтеочистительный завод Пургатори, чудом уцелевший в порту. Список главных и второстепенных пунктов обороны будет передан по вокс-сети и курьерами по всему городу.