Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне
Шрифт:
Во время одной из наших бесед в ходе процесса по делу об убийствах Тейт — Лабианка я спросил у Мэнсона, не знаком ли он с Робертом Муром или Робертом Дегримстоном. Про последнего он, по его собственному утверждению, даже и не слышал, зато встречался с Муром. “Ты на него смотришь, — сказал мне Мэнсон. — Мы с Муром — одно и то же”. Как я понял, это должно было означать, что они разделяют одни убеждения.
Вскоре после этого разговора меня посетили два представителя “Процесса”, отец Джон и брат Мэттью. До штаб-квартиры “Процесса” в Кембридже, штат Массачусетс, дошли слухи, что я интересовался группой, и этих двоих прислали ко мне с единственной целью — твердо опровергнуть сам факт встречи Мэнсона и Мура, а также заявить о неприятии насилия Дегримстоном. Они оставили мне также целую кипу литературы о “Процессе”. На следующий день имена “отец Джон” и “брат Мэттью появились в списке
В 1968 и 1969 годах “Процесс” запустил мощную кампанию набора молодых рекрутов в Соединенных Штатах. Май и июнь 1968 года руководители движения провели в Лос-Анджелесе, как, по крайней мере, и несколько месяцев осени 1969 года, — чтобы затем вернуться в Англию примерно в октябре, сделав официальное заявление о вступлении в их секту двухсот американских хиппи. Мэнсон был в Лос-Анджелесе в оба названных периода. Возможно, что представители “Процесса” имели какие-то контакты с Мэнсоном и/или его группой, но доказательств этому у меня нет. Я склонен считать, что Мэнсон, вероятно, контактировал с верхушкой “Процесса” в 1967 году в Сан-Франциско — как раз во время предположительного становления его собственной философии. Мне кажется, какой-то контакт непременно должен был состояться, ввиду множества параллелей между учениями Мэнсона и “Процесса”, следующих из полученной мною литературы.
Обе группы проповедовали немедленный и крайне жестокий Армагеддон, в котором должны погибнуть все живущие, за исключением немногих избранных. Обе группы находили основу для этих своих взглядов в Книге Откровения. В представлении обеих групп стихийно сбивающиеся вместе группы байкеров (такие как “Ангелы ада”) станут воинством последних дней существования мира. И обе группы предпринимали отчаянные попытки переманить мотоциклистов на свою сторону.
Тремя великими божествами Вселенной, по уверениям приверженцев “Процесса”, были Иегова, Люцифер и Сатана; Христос как абсолютный объединитель удерживал всех трех вместе. Во взглядах Мэнсона этот дуализм присутствовал в еще более упрощенной форме: своим последователям он представлялся то Сатаной, то Христом.
Обе группы проповедовали второе пришествие Христа в самом скором будущем. Вера не то чтобы очень уж необычная, если не считать интерпретации. Изданная “Процессом” брошюра утверждает: “При помощи Любви Христос и Сатана покончили с вековечной враждой и объединились для наступления Конца: Христос грядет, чтобы творить Суд; Сатана приведет Приговор в исполнение”. На сей раз, когда в мир явится Христос, говорил Мэнсон, на крестах окажутся римляне (т. е. истеблишмент).
Отношение Мэнсона к страху было настолько необычно, что я полагал его практически уникальным. По крайней мере, мне так казалось до тех пор, пока в мои руки не попал специальный выпуск журнала “Процесс”, целиком посвященный этой проблеме: “Страх полезен… Страх побуждает к действию. Он питает нас энергией, он помогает живым существам добиваться желаемых результатов, поднять себя на взятие новых вершин и отбросить горечь неудачи”. Формулировки, конечно, отличаются, но это почти в точности повторяет проповеди Мэнсона.
Мэнсон часто говорил о кладезе бездны; “Процесс” — о бездонной пустоте.
Внутри самой организации “Процесс” часто называли “семьей” (вплоть до 1969 года, в любом случае); участники движения знали друг друга как братьев, сестер, матерей, отцов.
Графический символ “Процесса” схож со свастикой, вырезанной Мэнсоном на собственном лбу, хотя и не идентичен ей.
Среди наставлений “Процесса”, параллельных взглядам Мэнсона, имеются и следующие: “Настало Время Конца… Величайший грех состоит в убийстве животного… Христос говорил: любите своего врага. Врагом Христа был Сатана. Любите Христа и Сатану… Агнец и Козел должны объединиться. Чистая Любовь опускается к нам с вершины Небес, объединенная с чистой Ненавистью, поднимающейся из глубин Ада”.
Один из бывших сторонников “Процесса”, допрошенный офицерами ДПЛА по делу о сражении на ножах между двумя группировками мотоциклистов (ни одна из которых не имела ни малейшего отношения к “Процессу”), сказал об этом культе: “Им не нравятся люди, которых им не удается переманить к себе. Они всецело противостоят “серым силам”, как они их зовут, — богатеям из истеблишмента или неграм…"
В.: “Почему они недолюбливают негров?”
О.: “Не знаю. Они им не нравятся, и точка”.
В.: “У них к неграм врожденная ненависть?”
О.: “Ну да, врожденная ненависть, но им еще хочется втянуть негров в какие-то
Это было личное мнение порвавшего с “Процессом” участника движения, и оно вполне может не совпасть с официальной позицией самого “Процесса”, но сходство с собственной философией Мэнсона здесь неопровержимо и буквально повергает в трепет.
Это лишь некоторые из найденных мною параллелей. Их вполне достаточно, чтобы убедить, по крайней мере, меня: даже если сам Мэнсон никогда не считал себя приверженцем “Процесса”, то немало позаимствовал у этого сатанинского культа [209] .
209
Существует, по меньшей мере, одна заповедь, которую Мэнсон не унаследовал от движения: неженатым последователям предписывалось хранить целомудрие. ( Прим. авт.)
Но и это не единственные обнаруженные мною связи между “Семьей” Мэнсона и сатанистами.
Бобби Бьюсолейл одно время весьма часто общался с кинорежиссером Кеннетом Энгером, который сам серьезно интересовался мистикой мотоциклетных банд и оккультизмом. Бьюсолейл снимался в фильме Энгера “Восход Люцифера”, причем сыграл заглавную роль Князя Тьмы. Это произошло еще до его первой встречи с Мэнсоном.
В своем психиатрическом отчете о состоянии Сьюзен Аткинс доктор Джоэл Хочман подробно описал ту часть ее биографии, что прошла к Сан-Франциско, т. е. примерно к 1967 или 1968 году, также до ее знакомства с Мэнсоном: “В этот момент она вступила в фазу, которую называет сегодня сатанинским периодом своей жизни. Она познакомилась с Энтони Лавэем, главой движения сатанистов [210] . Она принимала участие в коммерческой постановке шабаша ведьм и помнит первое представление, в ходе которого приняла АСД. По ходу действия она должна была лечь в гроб и оставалась там, подвергаясь галлюцинаторным реакциям. Она рассказала, что ей не хотелось выбираться из гроба, и вследствие этого занавес был опущен минут на пятнадцать позднее задуманного. Она заявила, что чувствовала себя живой, тогда как все прочие, населявшие отвратительный мир, казались ей мертвыми. Впоследствии этот “сатанинский приход” она испытывала [еще] примерно восемь месяцев… ”
210
Лавэй, основатель базирующейся в Сан-Франциско церкви Сатаны, известен людям, знакомым с вопросом, скорее как выдающийся шоумен, чем как сатанист демонического толка. Прилюдно сам Лавэй многократно осуждал насилие и ритуальные жертвоприношения. (Прим. авт.)
Во время процесса по делу об убийствах Тейт — Лабианка Патриция Кренвинкль рисовала на бумаге все, что придет в голову. По словам пристава Билла Мюррея, излюбленными темами ее рисунков были рогатые головы и Козел Мендес, т. е. сатанинские символы.
Перед тем как убить Войтека Фрайковски, Чарльз “Текс” Уотсон заявил ему: “Я Дьявол, и у меня здесь свои дьявольские дела…”
Еще одним человеком, оказавшим на Мэнсона очевидное влияние (и в идейном смысле, и в качестве примера), был мертвец — Адольф Гитлер. Мэнсон отзывался о нем с уважением и часто говорил о нем. Своим последователям он сказал, что “у Гитлера были наготове прекрасные ответы на все возможные вопросы”, и еще: “Гитлер был продвинутым парнем, который подровнял евреям карму”. Самого себя Мэнсон воспринимал как фигуру исторического масштаба, не меньше. В собственных глазах он был лидером, которому не только суждено запустить вспять карму чернокожих, но заодно и “подровнять” всех прочих, за исключением собственной расы арийцев — своей исключительно белокожей, исключительно американской “Семьи”.
Существовали как поверхностные, так и скрытые параллели между Гитлером и Мэнсоном.
Оба были вегетарианцами; рост обоих был невелик; оба тяжко страдали от нанесенных им в юности глубоких ран — психологических травм, которые укрепили (если не легли в ее основу) их невероятную ненависть к обществу; обоим пришлось носить клеймо незаконнорожденности — в случае Мэнсона потому, что он сам был рожден вне брака, у Гитлера же таким бастардом был отец.
Оба были бродягами-скитальцами; оба пытались добиться чего-то на поприще искусства, но испытали горечь разочарования; оба серьезно занимались оккультными областями знания; оба заставляли других совершать убийства ради себя.